Николай Алексеенков НАСЛЕДСТВО. Книга стихотворений

НАСЛЕДСТВО

 

Книга стихотворений

 

1974

 

Вновь чёрный день над Родиной моей.

Неужто и взаправду Солженицын, —

Один из её  лучших сыновей, —

Как враг, вчера был заграницу изгнан.

Да, это так. Разрушен светлый Храм

Спасителя Христа, и Человека.

Ах, Боже мой! Какой позор и срам –

Указ полусклерозного Генсека.

Россия захлебнулась от утрат.

Ей невпродых, и муторно, и слёзно…

Верните Солженицына назад –

Опомнитесь, пока ещё не поздно!

 

СОБАЧЬЯ СВАДЬБА

 

Изрыты, вспучены, как тесто,

Сырые залежи снегов.

На все село  — одна невеста

И два десятка женихов.

Взирает строгая округа.

Звенят сухие ковыли.

Клубками катятся за сукой

С победным лаем кобели.

Дерутся бешено и яро.

Клоками шерсть с боков летит

Собачья свадьба – своры свара.

Но одному лишь подфартит.

Счастливый пес! В ночи бессонной

Угрозы слышатся его.

Он к суке, как к жене законной,

Не подпускает никого.

 

ПРЕДЗИМНЕЕ

 

Ноябрь. Мороз. Тропой предзимней

Иду торопко и легко.

Деревья стряхивают иней –

Застывшей влаги молоко.

Ручей серебряно икрится.

Рыжа пожухлая трава.

Молчит,  невидимая птица,

Вздыхает неба синева.

 

Делянка. Пни, как будто мехом,

Покрыты мхом. И в тишине

Мой голос ставший звонким эхом,

Вновь возвращается ко мне.

 

ТЕПЛАЯ ЗИМА

 

Из душных, прокуренных комнат

Рванёмся на улицу мы.

Синоптики даже не помнят

Такой необычной зимы.

Зима дала, кажется, маху.

Её впопыхах не ославь.

Снимай побыстрее рубаху,

Под солнышко спину подставь.

Вновь  веет прогорклою прелью

И воздух погуще, чем мед.

Декабрь притворился апрелем.

Крапива вот-вот зацветёт.

 

ПОХОРОНЫ

 

Над суетой забот,

Над суматохой века.

Гроб, как корабль, плывёт-

Хоронят Человека.

Уже недалеко

До усыпальной свалки.

И гроб плывёт легко

На чёрном катафалке.

Ни панихидных слов.

Ни жгучих слёз. Ни стона.

Ни траурных венков.

Ни марша Мендельсона.

От родины вдали

Могила – как утроба.

Кто бросит ком земли

Ему на крышку гроба?

 

КРИЧУ ИЗ БЕЗДНЫ

 

Не уходи. Побудь. Постой. –

Кричу из бездны мирозданья. –

Твоё мне имя – звук святой.

Продли, пожалуйста, свиданье.

Не торопись. Не убегай.

Нет сил держать тебя руками.

Ты никогда не отвергай

Того, что было между нами.

 

Бег бытия не обратим:

Идут года, летят недели…

Ты полюби меня таким,

Какой я есть на самом деле.

 

БОГ УТЕШИТ

 

Над туманной дорогою

Догорает рассвет.

Верховодит эпохою

Новый век – людоед.

Ты ночами бессонными

Не кляни свою жизнь

И, склоняясь пред иконами,

Неустанно молись.

В церкви – солнечном тереме –

Вновь тебе невдогад

Разглядеть за потерями

Облик близких утрат.

Если ты и при матери

Сирота на Руси –

Подаянья на паперти –

Никогда не проси.

Прояви ты усердие

И прими всё, любя,

Чтоб своим милосердием

Бог утешил тебя!

 

СКОНЧАЛСЯ ДЕД…

 

Скончался дед. Склонись над гробом,

В минуту скорбной тишины!

А кем он был? Был хлеборобом.

И за спиною – три войны.

Над ним слезу родня обронит.

Ему грехи отпустит Бог.

Скончался дед. Его хоронят.

О нём  не пишут некролог.

Вплели в венок живые розы –

Обычай давний здешних мест.

Ему бы памятник из бронзы,

А люди ставят смертный крест.

 

ЯБЛОНИ

 

Яблони, посаженные мною,

Я хотел лелеять и растить,

Но пришёл с поникшей головою

Я у них прощения просить

Их короткий век отмечен  роком:

Кто-то вынул нож из-под полы…

Как  слезами, обливались соком

Раненые кроны и стволы.

Им не знать  весёлого цветенья

И под чёрной наготой ветвей

Не найдет, тоскуя, вдохновенья

Молодой залетный соловей.

Кто их загубил расправой скорой?

Я не знаю. И душе – невмочь:

Не найти живой воды, которой

Смог бы исцелиться им помочь.

Как же мне сдержать обиды вопли?

Как мне пережить мою беду?

Что мне сделать, чтобы не усохли,

Не погибли яблони в саду?

 

ВЕЛЕНО БОГОМ

 

От большака извилистой тропою

Мы шли, куда глаза глядят, с тобою.

Мы, словно дети малые, резвились

И будто бы случайно заблудились.

А ты светло смеялась и отрадно,

Казалось мне, — из мифа Ариадна.

А я, не уподобившись Тесею,

Молчал, как камень, на тебя глазея.

А ты сказала тихо мне: «Один ты

Судьбы не одолеешь лабиринты.

Вдвоём сумеем – велено так Богом, —

Плутая, выйти к солнечным дорогам.»

 

НАПОСЛЕДОК

 

Он дом не построил, не вырастил сад,

Детей разбазарил по свету.

Толпа бестолковых и страшных утрат

Вдруг иск предъявила  поэту.

Попался, как рыба, он в смертную сеть,

Молчит, словно раб осуждённый,

Пытаясь себя напоследок согреть

Душою своей обнажённой.

 

ВЫРВУСЬ

 

Я – не из стада овец, я – из стаи

Вольных матёрых волков.

Снова облава. Флажки егерь ставит.

Вырвусь я из-за флажков.

Влево метнусь или, может быть, вправо,

Слыша загонщиков крик.

Вырвусь из гибельно жёсткой облавы

В  самый спасательный миг.

 

Вырвусь, но только не стану добрее,

И в глухоманном лесу

Я  человеку, что  зверя зверея,

Горло перегрызу.

 

МЕТАМОРФОЗЫ

 

Ещё только казалось вчера:

Разделял с ним почет и успехи.

Наступила иная пора –

Не подъедешь к нему на телеге.

Ах, какая бесстыдства печать

На лице его – каши не сваришь.

Господином себя величать

Призывает недавний товарищ.

 

* * *

 

Огни зажигает посёлок.

За озером гаснет закат.

Смешной, полупьяный, весёлый

На взгорке шатается сад.

Высокие звёзды не застит

Листва придорожных аллей,

Где спятил, должно быть, от счастья

Бездумно шальной соловей.

Где в давние светлые годы

Я чище и праведней стал

И дух первобытной природы

В себя, словно губка, впитал.

Где розовой лентой  в туманы

Вплетался цветов аромат…

Весёлый, смешной, полупьяный

Спускается к озеру сад.

 

ЗНАЮ ДАВНО

 

Нет я, увы, не пророк.

Тайн никаких не открою.

Жизнь на земле – это срок,

Нам отведённый судьбою.

Знаю давно не из книг.

Знаю, отвергнув беспечность,

Жизнь на земле – это миг,

Перетекающий в вечность.

Нам замыкаться нельзя

В рамках отдельного круга.

Вновь говорю я: «Друзья:

Вы берегите друг друга.

 

Пусть мне на сердце беда

Много оставит отметин,

Буду и впредь, как всегда,

Милостив и милосерден.»

 

БОСИКОМ ПО ЛУЖАМ

 

Не дразни меня, судьба-пророчица,

И расправой скорой не грози,

Мне сегодня очень-очень хочется

Из житейской выбраться грязи.

Оставаться не могу наивным я

В этой жизни слишком не простой.

Постою под грозовыми ливнями,

И по  лужам побегу босой.

Не пугай меня ты ранней гибелью,

Не гони  постыло на погост,

Всё равно я душу свою выбелю,

Хоть она – не домотканый холст.

 

ПОД СВЕТОМ ЛЮБВИ

 

Властвуй, зазноба-проказница,

Повелевай и ликуй,

Нашего возраста разница –

Только один поцелуй.

Жизнь моя снова увенчана

Светом любви и тепла.

Милая, славная женщина,

Где же ты раньше была?

Разве ты в чём-то сомнительна?

Что ты желаешь себе? —

Солнечно и вопросительно

Я обращаюсь к тебе.

Мне не нужны междометия

И восклицательный слог.

В нынешнем тысячелетии

Я отыскать тебя смог.

Буду застенчивым шёпотом

Я впопыхах повторять:

Всё, что мне послано Господом,

Я не хочу потерять!

 

* * *

 

Выпиты мутные лужи

Жаждущим солнцем вчера.

Голову кружит и кружит

Липкого полдня жара.

Птицы встревоженной соло

Слушаю я, чуть дыша.

Горло моё пересохло

И притомилась душа

Душно. До чёртиков тошно.

Выпить глоток бы воды.

Счастье спасти невозможно

От предстоящей беды.

Знаю, что будет мне туго,

Будет мне – не по себе.

Ярко маячит разлука

На безутешной тропе.

Дай же побыть мне сегодня

И погрустить одному.

Всё, что вчера я не понял,

Завтра, быть может, пойму.

Это Всевышнего милость:

Верить, страдать и любить,

Помнить, что с нами случилось,

И никогда не забыть!

 

БУДУ ПЕТЬ

 

Не судьбы заморочки,

А житейский удел.

В прохудившейся бочке

Порох мой отсырел.

Суматошный, угрюмый,

С прошлым я не дружу.

С затаенною думой

В день грядущий  гляжу.

К солнцу, вглубь  поднебесья,

Мне уже не взлететь.

Буду петь свои песни,

Ни о чём не жалеть.

Протяну без улыбки

Я топор палачу –

За грехи, за ошибки

Кровью вновь заплачу.

На усохшие травы

Оброню тяжкий вздох…

От святых и лукавых

Огради меня, Бог!

 

РИФМЫ

 

Радости – от младости.

Трудности – от юности.

Ярости – от старости.

Бремени – от времени.

Глупости – от тупости.

Нежности – от свежести.

Все слова рифмуются –

Как собой любуются.

 

О ТЕБЕ

 

С голубого поднебесья

Ливнем льётся зной

О тебе мои все песни,

О тебе одной.

Только, словно от озноба,

Я опять дрожу.

Я тебе, моя зазноба,

Весь принадлежу.

Но ответь мне: кто на свете

Разлучает нас?

Мне всегда призывно светят

Звёзды твоих глаз.

Будут слёзы, будут встречи,

Грусть по январю.

Обниму тебя за плечи.

Сердце подарю.

Ты поверь мне, ради Бога,

Как своей судьбе,

Что меня ведут дороги

Лишь к одной тебе!

 

УРОКИ ВОЙНЫ

 

Во сне я вскрикну, что есть силы,

Пойму, прижав ладонь ко лбу,

Что обелиски и могилы

Имеют общую судьбу,

Что прошлый день повсюду с нами,

Как клятвы жгучие слова,

Что наша боль –  седая  память –

Неистребима и жива,

Что не дано войны  уроки

Нам позабыть до смертных дней:

Летели пули-похоронки

И добивали матерей.

 

ИНВАЛИД

 

Огнём крещёный и железом,

Видавший не однажды смерть,

Пришёл с войны, скрипя протезом,

Чтобы влиться в жизни круговерть.

 

ВЕКОВУХИ

 

Их женихи в боях за Родину

Не пожалели живота.

В могилах братских похоронены

И в безымянных – без креста.

В боях за честь Отчизны павшие –

Всё совершили, что смогли.

Невесты, вдовами не ставшие,

Любимым верность сберегли.

В кругу с весёлыми подругами

Изнемогали от тоски.

Их называли вековухами

Ехидно злые языки.

Ох, это русское терпение, —

Не каждый выдержать готов, —

Пусть их хранит благословение

Войной убитых женихов.

 

МУЧАЮТ ВОПРОСЫ

 

Над грядой лесною

Небо прояснилось.

Что-то вновь со мною

Странное случилось.

Мучают вопросы

Посильней кручины.

Где росли берёзы,

Там растут осины.

Робко и невольно

Приоткрылась тайна.

Отчего мне больно?

Почему печально?

Голубые дали.

Солнца половодье.

Где вчера нас ждали,

Там не ждут сегодня.

 

ИСПЫТАНИЕ

 

Чего они стоят, обиды, —

Известно лишь мне одному.

Случалось, неправдой избитый,

Я падал в беспамятства тьму.

Оплёванный ловкою фальшью

Я, словно виновник, краснел.

Поэтому, может быть, раньше,

Чем сверстники, я повзрослел.

Я вывернул жизнь наизнанку,

Развеял сомнений туман.

Теперь, как пескарь на приманку,

Не клюну не чей-то обман.

Но всё же мне увериться надо,

Что сдержит любое враньё

Воздвигнутая баррикада –

Открытое сердце моё.

 

ПОМОЛИСЬ

 

В небесах, где тучи мглистые,

Молодик уснуть не прочь.

Силой  тёмной и нечистою

Не страши меня ты, ночь.

Пусть бываю неприкаянным,

Сумасбродным иногда,

Но на путь преступный Каина

Я не стану никогда.

Не хочу бежать за славою:

Ведь игра не стоит свеч.

Мне от горя, как от дьявола,

Надо душу уберечь.

Я ведь сам не в состоянии

Оградить себя от драм.

С запоздалым покаянием

Вновь приду сегодня в Храм.

Я скажу отцу Василию

У лампадного огня:

«Помолись Христу Спасителю

За Россию и меня».

 

НАДЕЖДА

 

Суматошные тёплые ливни

Напоили весенние дни.

Обними меня и подмигни мне,

В западню знойных чувств замани.

Как ни странно, но с верой слепою

Я мечтаю опять и опять

До упаду бежать за тобою,

Повернуть свою молодость вспять.

Только  светлым пленительным взглядом

Ты овей, словно ветром, меня.

Ты пройди, развесёлая, рядом,

Белозубой улыбкой слепя,

И сверкни, словно молния, между

Моей  грустью и радостью вновь,

И верни мне, Надежда, надежду

На последнюю в жизни любовь!

 

УЦЕЛЕЮ

 

Это будет хуже смерти

И мучительней, чем ад,

Если мне однажды черти

Приговор провозгласят

 

Ни о чём не сожалея,

Не кривя ухмылкой рот,

Я петлю, одев на шею,

Сам взойду на эшафот.

На рассвете, вешним утром,

Станут росы опадать,

Будет мне совсем не трудно

За Россию жизнь отдать.

Только вновь спасусь от скверны.

Уцелею. Почему?

Знать положено, наверно, —

Только Богу одному.

 

***

 

Ни укором, ни упрёком,

Не мути мою ты кровь.

Отдала концы до срока

Непутёвая любовь.

Расщепилась жизнь, как атом.

Принародно, не тайком

Я в райсуд пришёл женатым,

А ушёл холостяком.

 

ВЕХИ

 

Неудачи, и успехи,

И падение, и взлёт, —

Основные это вехи

Жизни нашей, что пройдёт.

Вам иные светят дали

И предложены пути:

Ведь всё то, что мы искали,

Вы обязаны найти!

 

***

 

А мне уже немало лет.

Летит, как поезд, жизнь.

Одних друзей на свете нет,

Другие – отреклись.

Отвергну грусти забытье,

Кошмары разлюблю.

Но одиночество своё

Ни с кем не разделю.

Какая нынче тишина

В заснеженном лесу!

Бутылку выпил я вина

И – не в одном глазу.

 

ОБИДА

 

От случайной обиды продрогший

За село ты уходишь, поэт,

Любоваться берёзовой рощей

И встречать краснощёкий рассвет.

Пыл горячий прохладой остудишь.

Закружит тебя ветер хмельной.

И обиду, как сон, позабудешь,

И опять возвратишься домой.

Возвратишься усталым и нежным,

Озарится улыбкой лицо…

И опять, как бывало, неспешно –

Ей положишь цветы на крыльцо.

 

***

 

Ты ниспослана судьбою

Мир любовью озарять.

Никому перед тобою

Невозможно устоять.

Неужели это счастье

Иль безумства произвол-

Целовать в припадке страсти

Платья твоего подол?!

 

ЕСЛИ…

 

Если засосёт любовный омут,

Не пойду дорогами измен.

Пыл и страсть свою отдам другому,

Ничего не требуя взамен.

Если подкрадётся боль тупая

К сердцу близко – я не удивлюсь.

Кто же мне на пятки наступает?

Оглянуться надо б, да боюсь.

 

ВСПОМНИ

 

На судьбу мы давно не ропщем –

Время  смутное на Руси.

Вспомни, листья желтели в роще,

А грибов – хоть косой коси.

Вспомни, прятались под кустами,

Как в замшелые шалаши,
И в корзинки просились сами

Грузди белые – крепыши.

Вспомни, в облачном небе просинь,

Солнце льющееся светло,

И улыбку, с которой осень

Нам дарила двоим тепло.

 

Вспомни, лодка по речке плыла

И весло поднимало муть.

Вспомни, что между нами было?

Вспомни. Вспомни. И не забудь!

 

ОДНАЖДЫ Я УЙДУ…

        Акростих                            писателю С.Каширину

Сегодня  мне невмочь –

Едва ль кому известно.

Рассвет сменяет ночь.

Грозе на небе тесно.

Еще полынь горька.

Юн мягкий подорожник.

И вновь в меня тоска

Вошла, как в дом острожник.

Ах, я ль попал в беду?

Не время нас ли судит?

Однажды я уйду –

Возврата мне не будет.

И все-таки дай Бог,

Чтоб снизошла к нам милость:

У тех, кто нас берег,

Дорога дольше б длилась!

Рад я тому, что жил

Упрямо, гордо, слепо…

Гроза, лишившись сил,

Уснула в бездне неба.

 

ПРИЗНАНИЕ

 

Давно о тебе не писал я стихи.

И вот – возвратилось ко мне вдохновенье,

Как вешних и теплых ветров дуновенье,

Как лиственный шепот зеленой ольхи.

Любимая! Знаешь, что жизнь коротка,

Что к счастью круты и тернисты дороги,

Что нас не спасут всемогущие Боги,

Пока – мы в разлуке, не вместе – пока.

Любимая! Радости ливневый гром

Несет очищенье природе и людям,

Мы вечно с тобой неразлучными  будем,

А если случится что – вместе умрем.

 

***

 

Эту ночь долго будешь ты помнить!

Задыхаясь от жаркой любви,

Я старался, как мальчик, исполнить

Все желанья и просьбы твои.

 

Ты по комнате тихой металась,

Сумасшедшей, казалось, была.

Убегала и вновь появлялась

Предо мною – в чем мать родила.

Обнимала, лаская влюблено,

Чтобы я бесконечно хотел,

И  слияние губ утомленных,

И сплетение трепетных тел.

Я сумел твое сердце наполнить

Вечной страстью – страдать и любить…

Эту ночь долго будешь ты помнить

Или вовсе не сможешь забыть!

 

***

 

Все слилось: и пространство, и время,

И дороги побед и годин.

Я давно распрощался со всеми.

И, как перст, я остался один.

Я шагал, устремляя взор к звездам,

Что мерцали в небесной дали.

Все друзья разбрелись по погостам

И по кладбищам нищей земли.

Оглянулся я: жизнь пролетела,

Сам стою на краю бытия,

И дрожит мое бренное тело,

И душа леденеет моя…

 

ЗАВТРА ПРАЗДНИК

 

Все обычаи, что дороги,

Что давно забыты – жаль.

Завтра праздник – завтра Сороки.

Замеси-ка тесто Валь.

За окошком ветра окрики,

Морось, таянье снегов.

Завтра праздник – завтра Сороки.

Напеки, Валь, пирогов.

Белых — белых, словно облако,

Сладких — сладких, словно мед.

Чтобы были схожи с обликом

Птиц, свершивших перелет.

День просыплет солнца ворохи

Вновь на  землю не спеша…

Завтра праздник – завтра Сороки.

Молодей и пой, душа!

 

ВСЕ НАОБОРОТ

 

Вешний аромат.

Яблоневый цвет.

Далеко – закат

Впереди – рассвет.

Озорным я слыл –

Всем другим не в счет –

И вино я пил,

И янтарный мед.

Девочек своих

Доводил до слез,

Соблазняя их

Целовал взасос.

Дело не мое

На судьбу пенять.

Брал от жизни все,

Что хотелось взять.

Но попал впросак:

Шли за годом год,

Вышло все не так –

Все наоборот.

Я устал от бед,

От больших утрат

Позади – рассвет,

Впереди – закат.

 

***

 

Когда был молодым

И верил в счастью слепо,

Казалось голубым

И необъятным небо.

Лежала у крыльца,

Притихшая до срока,

Без края и конца

Веселая дорога.

Я на нее ступил,

Как будто по наитью.

Меня восторг и пыл

Понес куда-то прытью.

Моя ли в том вина,

Что сам с собой поспоря,

Я, как стакан вина,

Из чаши выпил горя?

Прости меня, прости,

Судьбы случайной сводня.

Я не собьюсь с пути,

Не заблужу сегодня.

Пора тебе учесть:

Живу не по подсказкам,

А счастье – если есть, —

Оно бывает в сказках.

 

ИСПОЛАТЬ!

 

Не только золото теперь

В большой дороговизне.

И человек – разумный зверь –

Все хочет взять от жизни.

Не надо с помощью вранья

Взывать на помощь Бога.

Как на духу признаюсь я

У вечности порога:

Высоким чувствам – исполать!

Я счастлив, мне отрадно

Отдать всё жизни и не взять

Ни капельки обратно.

 

КАМЕНЬ В ЧЕКАЛИНЕ

 

                (на этом месте находилась родовая    

                 усадьба   Родиных — Лобейкиных.  

                  Х1Х — ХХ  век.)

 

Воспоминаньем давним-давним

Вольется в сердце мне тоска.

Зацементирована в камне

Мемориальная доска.

Ты, путник гордый и бывалый,

Скажи, задумался о чем?

Здесь жизнь когда-то бушевала

И била радостным ключом.

Вставали люди с солнцем ранним

И дар труда земле несли…

Усадьбы бывшие бурьяном

И лебедой позаросли.

Напомнит камень, безусловно,

О крае, где мы родились…

Не забывай о родословной,

Родным истокам поклонись!

 

ПО БЕЗДОРОЖЬЮ

 

Сумрак, взъерошенный ветром,

Мне застилает глаза.

Скоро повеет рассветом –

Станут светлей небеса.

Ну, а пока среди ночи

На бестолковой земле

Я, как всегда, озабочен:

Не заплутать бы во мгле.

Трудно ведь по бездорожью,

Глядя на звезды, идти.

Душу сомнение гложет:

Как бы не сбиться с пути?

Я не боюсь преисподней.

Я там уже побывал.

Как мне осилить сегодня

Горестных лет перевал?!

 

АНГЕЛ НЕПОРОЧНОСТИ

 

О, грешник, кайся и моли

Лишь у нее одной прощенья.

Пошли покой ей, утешенье,

Не погаси свечу любви.

На сердце руку положа,

Пойми: она не виновата,

Светла, как ангел, и крылата

Ее рассветная душа!

У горя стоя на краю,

Не осуждай ее, не надо.

Она минует двери ада

И не окажется в раю.

Еще ей жить! Еще ей цвесть!

Ведь песнь ее еще не спета!

Так пусть ее весна и лето

Даруют всем благую весть!

 

Я ВЕРЮ

 

Сестра России – Украина,

Сестра России – Беларусь,

Крылом державно лебединым

Нас осеняет вечность пусть!

Поклон вам самый-самый низкий!

Я верю: час придет такой,

Когда взмахнет Богдан Хмельницкий

Своей  бессмертной булавой.

Отступит мрак. И солнце встанет.

И каждый свету будет рад:

Объединятся вновь славяне,

Как ровно триста лет назад

 

ПОВЕРЬТЕ МНЕ…

 

Дни юности моей – цветущий сад.

Поверьте мне, ни капельки не вру я,

Что лучшею была мне из наград –

Пощечина за сладость поцелуя.

 

***

 

Я упивался не славой,

А тошнотворным вином.

Но, оставаясь раззявой,

Помнил всегда об одном:

 

Станет комедией драма.

Нету без дыма огня.

Враг мне поет дифирамбы,

Друг критикует меня.

Где-то за гранью улыбки

Сердце встревожит мое –

И осознанье ошибки,

И оправданье ее.

 

В ПОЕЗДЕ

 

Поезд мчится на юг.

Ждет нас Черное море.

Пригорюнился друг –

Сам с собой, видно, в ссоре.

Пьет в захлеб он вино.

Пьет настырно и дерзко.

Я открою окно –

Задрожит занавеска.

Неожиданно, вдруг

Нас прохладой овеет.

Всю дорогу   пьет друг,

Пьет он, но не хмелеет.

Поезд вдаль нас несет.

Стонут рельсы так звонко.

Возле рощи мелькнет,

Словно юность, девчонка.

Как светло! Как свежо!

Как легко и приятно!

Возвращаться еще

Нам придется обратно.

Есть подумать резон

Нам всем, виды видавшим:

Жизнь – как общий вагон,

Где нет мест опоздавшим.

 

ОСЕННИЕ ПРИМЕТЫ

 

Шумят ветра и туч обозы

Над большаком плывут с утра.

И острым запахом навоза

Разит от скотного двора.

Наряд свой скоро роща снимет

И обнажится до корней.

И на окраине предзимья

Даль станет шире и светлей.

И птицы, сбившиеся в стаи,

Чтоб не загнуться в холода,

Прощально вскрикнут и растают

Над студнем синего пруда.

А вслед за ними без оглядки, —

О том не стоит уповать, —

Владельцы дач, собрав манатки,

Умчатся  в город зимовать.

 

Я НЕ ЗАВИДУЮ ВАМ…

       (верлибр)

 

Компьютерные мальчики!

Вундеркинды конца двадцатого столетия!

Я не завидую вам, ушедшим с головой в трясину цивилизации и погрязшим в болоте

техницизма.

Я не завидую вам, безрезультатно пытающимся запрячь сверхзвуковой самолет в обыкновенную телегу.

Я не завидую вам, рассматривающим далекие звезды в телескопы, но воочию не видящим

человека за  ближайшим углом.

Я не завидую вам, пытающимся оседлать космическую ракету,

но не удосуживающимся потрогать рукой обычную земную радугу.

Я не завидую вам, вдыхающим отравляющий смог вместо  пьянящего  озона после  грозы.

Я не завидую вам, выпивающим бутылочку пресловутого  «Кока-кола» вместо стакана свежего березового сока.

Я не завидую вам, любящим все мертворожденное, но  презирающим все живое.

Компьютерные мальчики! Мой совет вам: женитесь на резиновых девочках – куклы стоят не дорого.

Будьте счастливы! Но я не завидую вам…

 

В ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА

 

О Валя, Валентина

Мой поводырь земной,

Счастливая картина

Встает передо мной:

Веселый снег искрится

У санной колеи.

Летишь ты вольной птицей

В объятия мои.

И, жизнь забыв былую

И долгий к счастью путь,

Я горячо целую

Уста твои и грудь.

Я клятву не нарушу

Своих признаний, но

Ты отогрей мне душу

Озябшую давно.

Светло и окрылено

Я о тебе пою…

Не только в день влюбленных –

Всегда тебя люблю!

 

***

 

Небо безмолвно и звездно.

Ночь безоглядно слепа.

Мы повстречались так поздно –

Это, наверно, судьба.

Ветер – веселый проказник –

Стынет на тихом юру.

Ты подарила мне праздник –

Это, должно быть, к добру.

Спит беспробудно округа

В сладком предчувствии снов.

Мы доверяем друг другу –

Это, конечно, любовь!

Жизнь до смешного курьёзна:

С милою рай в шалаше…

Мы повстречались так поздно,

Чтоб не расстаться уже!

 

ОСВЯТИ МЕНЯ СВЕТОМ

 

Обрати меня в веру свою,

Ослепи на мгновение, солнце.

Из прогалины, как из оконца,

Смотришь, щурясь, ты в душу мою.

Я влюблен в твой безоблачный день,

Что в разлуке с ненастьем и грустью.

В соловьином лесном захолустье

Зацветает, вздыхая, сирень.

Ненасытною жаждой томим

Я склоняюсь к бадье у колодца.

Окропи меня влагою, солнце,

Освяти меня светом своим.

 

ПРОЗРЕНЬЕ

 

Упаду пред тобой на колени,

Упаду и признаюсь, любя:

Это я совершил преступленье –

Отдал в руки чужие тебя.

Уступил без особой причины.

Уступил без борьбы и без слов.

Забывая про гордость мужчины

И про силу своих кулаков.

А случалось не раз, что кому-то

Я трепался: в любви не везет,

Вот наступит такая минута

И прозренье меня  обожжет.

Неожиданно вскрикну от боли,

Убеждаясь в одном – черт возьми, —

Что ты связана с ним не любовью,

А рожденными в браке детьми.

Путь твой чьим-то вниманьем освечен,

Не моим, о конечно же, нет…

Был я молод и слишком  беспечен.

Синей свежестью веял рассвет.

 

МАРТ

 

Спрятав облако в кошелку,

Хрупкой льдинкою звеня,

Март крадется по поселку

В голубой рубашке дня.

Солнце яро и щедрее

Хлещет ливнями лучей

И картавят на деревьях

Гроздья черные грачей.

 

УКРАИНЕ

 

Ты – и открытие чуда.

Ты – и костер на плоту.

Я никогда не забуду

Песен твоих теплоту.

Пил не однажды кручинно

Зорь придеснянских настой,

Ты для меня, Украина, —

Родина музы самой.

Я никогда не забуду

Песен твоих теплоту.

Ты – и открытие чуда,

Ты – и костер на плоту.

 

ГОРОД ЛЮБВИ

 

Знающий боль потрясений,

В чашах ночных площадей,

Держит Чернигов осенний

Гроздья янтарных огней.

Редкие шумы и звуки

Рано сгоревшего дня.

Как позывные разлуки,

Болью пронзают меня.

Силой души одинокой

Память бунтует в крови.

Ты мне светил издалека –

Город печальной любви.

Я воспевать тебя стану

В щедрые радостью дни,

Только верни мне Оксану,

Раннюю юность верни.

 

ВОРОБЕЙ

 

Зима от стужи онемела.

А он продрогший, весь в снегу,

Ко мне за пазуху несмело

Нырнул, как будто под стреху.

Чем замерзать – рискнул согреться,

Решил: была иль не была?…

У человеческого сердца

Ему достаточно тепла.

 

НЕСУРАЗНЫЙ ДИАЛОГ

 

Она: — Знаешь, ошибки

           Бывают у всех

Он:   — Мы совершили

           Немыслимый грех.

Она: — В церкви мы ночью

           Поставим свечу.

Он:   — Ставь, если хочешь,

           А я не хочу.

Она: — Нет с тобой сладу.

           Так как же мне быть?

Он:   — Прошлое надо

           Навеки забыть.

Она: — Я ведь любила!…

           Ты можешь понять?

Он:   — Шило на мыло

           Не будем менять.

 

ОСКОЛОК

 

Держу на ладони осколок.

Кусочек металла.

Бессильный и ржавый.

Размером с копейку – не больше.

Однако мне страшно подумать,

Что прошлой войною

Он цену имел

Человеческой жизни.

 

ОТДАЙ СЕБЯ ЛЮДЯМ

 

Отдай себя людям – не в жертву:

Для добрых деяний. Открой свое сердце,

Как двери просторного дома –

Пусть входят они.

Это важно. Ведь сердце всегда –

Баррикада, арена сраженья.

Отдай себя людям немедля.

Ты видишь: как мир пошатнулся на нашей планете?!

 

ПРЕДВЕСЕННЕЕ

 

Вчера морозы дали дёру

Под птичий радостный галдеж.

И солнцу, словно ухажёру,

Обнять свет белый невтерпеж.

Зима, как девка-потаскуха,

Уйдет, колени заголя,

Прощаясь с ветреною вьюгой,

За горизонты февраля.

 

МОРОЗЫ ДРОГНУЛИ

 

Зима протягивает ноги

На взгорке мартовского дня

И на проселочной дороге

Вновь воробьиная возня.

Морозы дрогнули – еще бы! –

Весне ни в чем не угодишь.

Вздыхают жалобно сугробы

И снег сползает с теплых крыш.

 

***

 

Эти слова, как присягу,

Я повторяю всегда:

Родине, русскому стягу

Не  изменю никогда.

Клятвы слова не нарушу!

И под огнем, и свинцом

Не очерню свою душу,

В грязь не ударю лицом.

Пусть под раскаты набата

Враз захлебнусь тишиной.

Все, что мне близко и свято, —

Не расторжимо со мной.

Пусть безымянным я лягу

В теплую землю иль в снег…

Родине, русскому стягу

Верным останусь навек.

 

***

 

Прояснилось небо.

Ветер. Полнолунье,

О краюхе хлеба

Думается втуне.

Место в преисподней

Приглядеть успею,

Потому сегодня

Говорю себе я:

 

«Перестань же охать

И канючить, Колька.

Знаешь, близок локоть,

Не укусишь только.

Ненавистный кто-то

О тебе судачит:

Жил не по расчету –

Неудачник, значит.

В буднях распроклятых

Скроюсь, как в тумане.

Ведь душа – в заплатах,

И дыра – в кармане.»

 

ПРОЩАНИЕ С РОДИНОЙ

 

Он, словно царь, на косогор

Взошел, держась рукой за посох.

Упал его прощальный взор

На призадумавшийся Овстуг.

В аллеях лип и тополей

Синица тенькала средь сучьев.

Душою обнял даль полей

Поэт, философ Федор Тютчев.

— Прощай, родимое село! –

Шептал он грустными устами. _

Твои дороги замело

Как ночь, глубокими снегами.

Я уезжаю. Путь далек!

Как больно снег в глазах искрится!…

Он знал, что в милый уголок

Не суждено вновь возвратиться.

 

УТРО ЛЮБВИ

 

В глухоманной деревне

Я остаться не прочь.

От цветенья сирени

Задыхается ночь.

Бродят птицы крылато

По поляне лесной.

И, как прежде, когда-то,

Ты сегодня со мной.

Поцелуи, объятья, —

Не сойти бы с ума.

Через голову платье

Ты снимаешь сама.

Взгляд твой, томный и нежный,

Взглядом встречным ловлю.

Ты роняешь неспешно

Со слезами: «Люблю!»

Звезды в небе, как очи

Неземные твои…

Соловьиные ночи –

Утро ранней любви!

 

***

 

Что пожелать? Ни пуха, ни пера.

Опять меня свалила с ног хандра.

Попал, как будто в замкнутый я круг:

Что не возьму, все валится из рук.

И даже – как расплату за грехи –

Не пишутся желанные стихи.

Безмолвие ночное – просто жуть.

До третьих петухов мне не уснуть.

 

ХРАНЯТ НАС…

 

                              Валентине

 

Грядущего окопы

Мне надо штурмовать.

Я впредь на гороскопы

Не буду уповать.

Мы нестандартно мыслим,

Осознаем всерьез:

От космоса зависим

И от движенья звезд.

Безмерному познанью

Не подвести итог:

Неужто мирозданье

По сути своей – Бог?

Хранят нас – час неровен –

В теснине трудных дней:

Меня – созвездье Овен,

Тебя же – Водолей!

 

КОРРЕКТИВЫ

 

На крови нам счастье замесили.

Подскажите, где сейчас оно?

Неужель осталось от России

Только лишь название одно.

Не поверю! За ногу, черт, дерни,

Улыбнись беззубо, хитрый бес.

Угодил и я на живодерню,

Но бесследно все же не исчез.

Я восстал из пепла, словно Феникс.

Я парю под синей крышей дня.

Мне не надо благ земных и денег –

Только не серчайте на меня.

Коррективы жизнь внесет – знай наших! –

И покажет чудо перемен:

Бывший мент – дежурный у параши,

Бывший зек – успешный бизнесмен.

 

ПОЗДНЯЯ ПЕСНЯ

 

Месяц спрятался за тучей.

Звезды вспыхнули во мгле.

Оставайся самой лучшей,

Самой милой на земле

За околицей разлуки

Нам вдвоем с тобой тепло.

Я целую твои руки,

Я люблю тебя светло!

Я по солнечным дорогам

Прозвеню еще ручьем.

Ты даровала мне Богом

И мне горе нипочем.

Я смогу пройти по сваям

Через пропасть бытия.

Алексеенкова Валя –

Песня поздняя моя!

 

МАРИНОЧКА

 

Ах, Мариночка, Марина,

Жизнь проходит налегке.

Стать хотела балериной,

А работаешь в ларьке.

А могло ли быть иначе? –

Ты спроси сама себя.

Отвернулись не задачи

А удачи от тебя.

Хоть была и недотрогой,

Как кипящая вода.

Ты не той пошла дорогой

И свернула не туда.

Видно, ты и знать не знала:

Больно колется игла…

С генералом спать мечтала,

А с ефрейтором легла!

 

ИЩИ МЕНЯ

 

Не будь, как крот, слепа.

Ведь это все резонно:

В который раз судьба

Ко мне неблагосклонна.

Претензиям любви

Я вовсе не перечу.

Зови меня, зови –

На зов твой не отвечу.

На горе не ропщи

И не кричи от боли.

Ищи меня. Ищи.

Ищи как ветра в поле.

 

***

 

Вот и взялся за перо –

Предо мною лист бумаги.

Сочинять  я буду про

Рук твоих веселых взмахи.

Ведь они – как два крыла

Раскачавших поднебесье,

Где, как птица, поплыла

Над землей рассветной песня.

На холмах твоей весны

Целовать твои запястья –

Не приснившиеся сны

И несбывшееся счастье.

Вот я взялся за перо –

Это вовсе не причуда.

Позабудь мое добро,

Только мне не делай худа.

 

СТАРИК

 

Вышел старик на дорогу

С виды видавшей клюкой

Молится Господу Богу

Скорбно дрожащей рукой.

Смотрит в пустынное небо.

Взор преисполнен мольбы.

Просит он смерти, как хлеба,

У ненавистной судьбы.

Шепчет стыдливо негромко:

«Боже мой, иже еси»…

А за спиною котомка-

Боль и  позор всей Руси.

 

***

 

Ты в поэзию влюблена:

Сочиняешь стихи ночами.

И на цыпочках тишина

За твоими стоит плечами.

Она вещие видит сны.

Она в обмороке бредовом.

Не спугни ее, не спугни

Нарочито кричащим словом.

 

Ты запомнить одно спеши,

Призадумаясь немного:

Строки льются из недр души,

А  точнее – идут от Бога.

 

РАННИЕ ПОЕЗДА

 

Когда дышали гарью паровозы

И в даль катилось длинное «ту-ту»,

В краю, где белотелые березы,

Мне было усидеть невмоготу.

Никто меня не трогал даже пальцем

И мне казался белым белый свет,

Когда я по вагонам шастал «зайцем»,

Копеек не имея на билет.

Проводникам я лихо и азартно

Не раз дерзил, а думалось – дерзал.

Мне рестораном был ларек базарный,

А лучшею гостиницей – вокзал.

Я никогда, наверно, не забуду,

Как резал слух мне паровоз гудком,

Как наполнял проезжий люд посуду

Крутым пристанционным кипятком.

Не все сбылись мечты мои, надежды:

Их разметала жизнь и вкривь и вкось…

Нам не хватало хлеба и одежды.

Как трудно, но как весело жилось!

 

***

 

За окном  неслучайно

Отплясала метель.

Ты – загадка и тайна,

Вечной юности хмель!

Озорной и бедовый,

Жду, надеюсь сполна:

Словно месяц медовый,

Опьянит нас весна.

И, предавшись забавам,

Теплым солнечным днем

По цветам и по травам

К роще счастья пойдем,

Где сквозь радости слезы,

Ото всех втихоря,

Нас помолвят березы,

Обвенчает заря!

 

ЛИВЕНЬ

 

Было лето. Душный полдень.

Ты сгребала в копны сено.

Ливень шел соседним лугом,

Стороною от тебя.

Ты работала отрадно,

А точнее вдохновенно,

Как поэт поэму пишет,

Как актер играет роль.

Разве мог я не заметить

Стройность девичьего тела,

Красоту движений резких

И покатость смуглых плеч.

Я смотрел тепло и жадно.

До тех пор смотрел: покуда

Не скрывая удивленья,

Ты взглянула на меня.

Я сказал тебе: «Не бойся!

Я – не ливня грозный вестник,

Он застал меня в дороге –

Вот и мокрый от того.

Ты устала. Дай мне грабли.

Я помочь тебе желаю…»

И мозолистые руки

Я твои расцеловал.

Ты молчала. Но в молчанье

Я услышал голос нежный:

«Если ты – мой теплый ливень,

Буду радугой твоей!»

 

ЧТОБЫ ПОТОМ…

 

Черное море. Кавказское лето.

Редкого ливня ночные дары.

Даже в тенистых шатрах бересклета

Нет нам спасенья от лютой жары.

Волны вздымает просоленный ветер.

Гальку шлифует морская вода.

Жизнь еще видится  в розовом цвете:

Я очень молод и ты – молода.

Горы – налево, а море – направо.

Солнце в зените – кипящая медь.

…Наша любовь расцветет, как агава,

Чтобы потом навсегда умереть,

Чтобы потом, навсегда расставаясь,

Горше не знать и трудней западни,

Чтобы потом, чья-то черная зависть,

Нам не пророчила черные дни,

Чтобы потом, сквозь горючие слезы,

Сравнивать с неотвратимой бедой –

Черное море и черные розы,

Черные чайки над черной водой.

 

О ЧЕМ ВЗДЫХАЕШЬ?

 

О чем вздыхаешь в тишине?

О чем грустишь ты втихомолку?

Ведь не дают проходу мне

Твои родители, как волку.

Но я, настырный человек, —

Не уступлю тебя им – дудки!

Давным-давно суровый век

Развеял в мире предрассудки.

Когда ж они узнают весть,

Что наш свидетель брачный – роща.

Заметно  прыть убавит тесть

И станет шелковою  теща.

 

ПРОЩАЛЬНОЕ

 

Я ведь знаю, что мы – не пара,

Что белеют мои виски.

Пусть в руках у тебя гитара

Задыхается от тоски.

Пусть былое на миг воскреснет,

Как нечаянная благодать.

Я хочу под земные песни

Свою  молодость отрыдать.

Ты прости мне, что был я грубым

Что оправдываться отвык,

Что шальным поцелуем в губы

Оборву твой прощальный крик.

Не моя, а твоя светает

Жизнь, улыбкою всех слепя.

Разве я тебя покидаю?

Убегаю я от себя.

Суждено мне пройти сквозь бездну

Бесшабашных и черных дней,

Оставайся последней песней —

Недопетой песней моей.

 

***

 

Тебя ниспослал мне однажды Всевышний.

Пред ним я за это, конечно, в долгу.

Я губ твоих трепетных сладкие вишни

Согрею дыханьем в мороз и пургу.

Я шел, спотыкаясь, любил неумело.

Ты к прошлому только меня не ревнуй.

Будь тихой и нежной, будь гордой и смелой,

При всех обними и при всех расцелуй.

Я сердце наполню огнем вдохновенья,

Которого так не хватает певцу.

Не надо стесняться веснушек весенних,

Они тебе, милая, очень к лицу.

 

БЕССОННИЦА

 

В зеленых зарослях  сосонника

Дом лесника. Уютно в нем.

Цветы в горшках на подоконнике

И кот, свернувшийся клубком.

Стол от хмельных настоек ломится

И разносолов – пруд пруди.

Побудь со мной, моя бессонница,

И никуда не уходи.

Не оплетай сомнений тиною

И не гаси в ночи свечу.

Тебя с прекрасной Валентиною

Сравнить сегодня захочу.

С той самой женщиной, которая

В дни одиночества мои

Меня пленила ораторией

Земного счастья и любви.

Пусть сердце радостью лишь полнится

И бьется трепетно в груди…

Побудь со мной, моя бессонница,

И никуда не уходи!

 

***

 

Шумит, шумит неугомонный дождь –

Ни на какие ливни не похожий.

А ты не спишь. Ты снова меня ждешь

На стареньком диванчике в прихожей.

Судьба твоя уже предрешена:

Я никогда твоим не буду мужем.

А ты все ждешь, как верная жена,

Как будто я тебе и вправду нужен.

Ни мне откроешь утреннюю дверь:

Придет к тебе другой – веселый малый,

И вскрикнешь ты, и холодок потерь

Пройдет по телу дрожью небывалой.

 

***

 

По теченью тебя понесло.

Ему имя – настырная гордость.

Пусть былое быльем поросло,

Пусть из памяти многое стерлось.

Позабыла, наверное, ты,

Как  веселыми днями когда-то

Приносил тебе с поля цветы _

Ты купалась в ручьях аромата.

Но обида томила и жгла,

И тревожила давняя похоть, —

Ты пыталась, а все ж не смогла

В небе радугу сердцем потрогать.

 

ЕКАТЕРИНА

                                         Кате Платоновой

 

Быть незаметнее – затишней,

Быть на виду – всегда шумней.

Тебя, наверное, Всевышний

Из глины вылепил своей.

Твой взгляд бликует и искрится,

Благоухает, как цветы.

Екатерина! Ты – царица

Необъяснимой красоты!

 

ЛИРИЧЕСКАЯ СКАЗКА

 

Утро тихое алело…

На коленях у весны

Ночь, не выспавшись, сидела,

Пересказывала сны.

В небеса уплыв высоко,

Намотал на ус июнь,

Что звезда – кошачье око,

Что луна – седая лунь,

Что поклоны бить рассвету

Надо, сердце опьяня,

Что, храпя, летят по свету

Голубые кони дня!

 

***

 

Необыкновенно: вдоль откоса

Хлынули ручьи звонкоголосо,

Унося обломки тишины.

В комнату твою ворвусь без спроса,

Подарю взволнованно и просто

Я тебе подснежники весны.

От прилива счастья стану странным,

Отрешенным чуточку и пьяным,

Непонятно праздничным, и все ж:

Залюбуюсь гибким твоим станом,

Намекну опять тебе о главном –

Только вряд ли ты меня  поймешь.

Для тебя молчание – отрада!

Для меня – высокая ограда

Дорогих невысказанных слов!

Вот давай уйдем под кущи сада:

Объясниться нам с тобою надо.

Если между нами есть любовь.

Где-то близко, очень близко где-то

Наша зрелость – молодости лето,

Все самим пора решать всерьез.

Только ты пойми хотя бы это:

Доброта и нежность комплимента

Не заменит искренности слез.

 

ДЕНЬ ЛЕСА

 

Я под ливни подставлю ладони

И умоюсь небесной водой.

«Лен полоть» — перепелка обронит,

«Коз доить» — прокричит козодой.

Встрепенется тревожно опушка.

Теплой влаги напьются кусты.

Жить сто лет нагадает кукушка –

Запою от ее доброты.

Солнце сумрака снимет завесу.

Тишина воцарится в лесу.

И грибы – дань клетнянского леса –

Я в лукошке домой принесу.

 

С НАТУРЫ

 

Живут как собака с кошкой.

Гудит от скандалов дом.

Она ему по лбу — ложкой,

А он ей в глаз  — кулаком.

На лбу синяк  васильковый.

Наложены швы на бровь.

Приходит к ним участковый

И мирятся они вновь.

А завтра опять всё та же

Картина передо мной:

Она его в харю – сажей,

А он ей в морду – золой.

Гляжу на них из окошка.

Извечной думой томим.

Живут как собака с кошкой.

А я … завидую им.

 

ПОСЛЕДНИЙ ЧЕРВОНЕЦ

 

В этом мире, бушующем яро,

Можно с горя и волком завыть.

Из нечастых своих гонораров

Не сумел ничего я скопить.

Так и надобно мне, ротозею!

Несмотря, что в кармане дыра,

Снова в души людские я сею

Благодатные зерна добра.

От работы и долгих бессонниц

Становлюсь терпеливей и злей,

И снимаю последний червонец,

Что  лежал на сберкнижке моей.

 

ШКОЛЬНИЦА

 

Ах, эта семенящая походочка

Покоя мне и вправду не дает:

Предо мною школьница – как  лодочка

Под парусами  по морю плывет.

Она давно и пудрится, и красится,

И вид блюдет надменно напускной.

Ей мама сшила шелковое платьице

На предстоящий вечер выпускной.

Она идет, высокая и ладная,

Как будто пред собой себя неся.

Она конечно, вовсе не галантная

И  слишком расфуфыренная вся.

Она как будто соткана из праздников,

Как облако, небесна и легка.

И на ребят своих – на одноклассников –

Поглядывает только свысока.

А на других и вовсе – ноль внимания…

Но почему ей вслед, сняв пиджаки

И на мгновенье затаив дыхание,

Глядят остолбенело мужики?

 

НА ЭШАФОТЕ

 

Не ведая ни боли и ни страху,

Судьбы своей не зная наперед,

Я поднимусь, оглядывая плаху,

С достоинством взойду на эшафот.

И от озноба смерти онемею,

И будет мысль моя, как день, светла:

Топор у палача не заржавеет –

Покуда голова моя цела.

 

ОТВЕТ

 

«Здравствуй, батя! – сказал старику я –

Дай мне, если сумеешь, ответ:

Почему на беспутном веку я

Видел много печалей и бед?

Почему ни во что я не верил,

Сомневался во всех и во всем?»

Он меня строгим взглядом измерил –

Окатил им, как ярым огнем.

« По большому скажу тебе счету, —

Рубанул, как сплеча топором,-

Ты молился не Богу, а Черту.

Потому и вся жизнь – кувырком.»

 

ПЕПЕЛ

 

Злорадствуй и шли анонимки

В инстанции все на меня.

Твой облик, что на фотоснимке,

Я отдал в объятья огня.

И, как наблюдатель сторонний,

В ночной и продрогшей тиши

Я пепел сдуваю с ладони –

Что камень снимаю с души.

 

ПРОРОЧЕСКОЕ

 

Уместным будет, а не лестным

Все это вынести на суд:

Не стань, Отечество, железным –

В металлолом тебя сдадут.

 

***

 

Рощи терпкой сыростью пропахли.

Утихает звонкий птичий гам.

Облака пугливые, как цапли,

По небесным мечутся лугам.

Вот она – глубинная Россия,

Вот она – родимая земля.

Уводите, тропки заревые,

Вы меня на хлебные поля.

Видно, восемь лет небесполезных

Прожил я безвыездно в селе,

Засыпая с думою о песнях,

Просыпаясь с думой о земле.

 

***

 

Отчужденность – давняя сестра

Наших дум во времена сомненья…

Я хочу любви и откровенья

В долгие, как ночи, вечера.

Я хочу, как горькую вину,

Позабыть обиды и потери.

Я еще пока и сам не верю,

Что весну и юность не верну.

Я еще легко могу бежать

Урагану времени навстречу.

Счастья взять, как девочку, за плечи,

И прижать к себе, и удержать.

 

***

 

Омылось лето теплым ливнем

И за околицей весны,

Оскалив белых молний бивни,

Оттопотали туч слоны.

И, скрывшись в небе онемелом

И засыпая звездным сном,

Луна утопленницей белой

Не всплыла в омуте ночном.

 

ОТВЕТ НА ВОПРОС

 

Ты ушла в венке цветов по полю

К духмяным зорям сенокоса,

И я, настырный, поневоле

Не удержался от вопроса.

Вопрос мой был немного странным

И даже чуточку шутливым:

— Когда ты замуж выйдешь, Анна?

— Никто не хочет быть счастливым!

 

***

 

Пора понять тебе бы,

Пред правдой не юля:

Поэзия – есть небо,

А проза – есть земля.

Я уточню без позы,

Без лживой мишуры:

Поэзия и проза –

Родные две сестры.

 

***

Своим поступкам оправданья

Искать, как прежде, не берусь.

Ко мне спешишь ты на свиданье,

А я тебе в отцы гожусь.

Я пьян тобой. Твои ресницы

Не застят глаз влюбленных свет.

Мне надо было бы родиться,

Хотя б поздней на десять лет.

Звезда в полночном небе брезжит.

В полях полынно и свежо.

… И слух, и сердце голос режет:

— О, как мне с Вами хорошо!

 

ПРОСТИ МЕНЯ

 

Прости меня, девчонка-юность.

Я шел с тобой до той поры

Пока дороги разминулись

И не сошлись, как две горы.

Не гаснет свет воспоминаний

И я на память не ропщу,

Но о тебе, земной и давней,

Еще по-прежнему грущу.

 

***

 

На окраине деревни,

У тропы туманной где-то,

Пахнет мятой и сиренью

Заблудившееся лето.

Шелестит ветла ветвями.

Гасит ночь пожар заката.

Там, с ночными соловьями,

Песни пел и я когда-то.

 

***

 

Золотая осени орбита

Пролегла сквозь шелест листопада.

Сердце для любви мое открыто,

И душа хорошим людям рада.

Ветер шаловливый и веселый

Пробудил рассветную округу.

Тихий тополь у знакомой школы

Мне помашем веткою, как другу.

В небесах пронзительная просинь.

Паутин расставленные сети.

Суждено и мне однажды осень

Повстречать на этом белом свете.

Но пока цвету я майским садом,

Но пока еще я слишком молод,

Мне легко в обнимку с листопадом

Празднично покинуть шумный город.

 

***

 

Живу наездами в столице.

Познаний жажда правит мной.

И по ночам здесь чаще снится

Мне край мой милый и лесной.

В потоках дерзкого движенья,

Вдали от дедовой глуши,

Я не растратил сбереженья

Своей неопытной души.

И с осторожностью, как сыщик,

Сквозь шум столичной суеты,

Я на Ваганьково кладбище

Несу Есенину цветы.

 

Я ВСТРЕТИЛСЯ С ДРУГОМ

 

В краю, где устали метели

В студеное горло орать,

Всю ночь за столом мы сидели,

К нему пододвинув кровать.

Лишь только под самое утро

Вдруг сон нас сразил наповал…

Я встретился с другом – как будто

На родине я побывал.

 

ШЛА ОНА

 

Шла она, встревоженная чем-то,

На щеках зарделись гроздья слез

И змеилась розовая лента

В сумраке растрепанных волос.

Шла она. Ее сопровождала

Как подруга, тихая печаль.

От огня любви, что поджидала,

Обожглась, быть может, невзначай.

Может быть, обидели случайно,

Может быть, другое что-то, но

За семью замками её тайну

Приоткрыть мне было не дано.

Солнце в омут облачный нырнуло

И погасли акварели дня.

В переулок девушка свернула

И не оглянулась на меня.

 

СВЯТАЯ ВЕРА

 

Ты сказала с болью: «Некрещеный,

Полымем гореть тебе в аду.» —

Этими словами удрученный

По земле рассветной я иду.

У виска ветра свистят, как пули, —

Отпевают молодость мою.

Я тебе завидую, бабуля, —

Вечность коротать тебе в раю.

Близится к концу твоя дорога.

До чего ж наивна и проста, —

И твоя святая вера в Бога,

И твоя земная доброта.

И вздохнешь ты снова: «Поясница

К непогоде ломится, видать…»

И, как прежде, примешься молиться,

Даже в смерти видя благодать.

 

РОМАНС

 

Я знаю цену одиночеству

И боль потерь в себе ношу.

Не называй меня по отчеству,

В который раз тебя прошу

Не шлю я прошлому проклятия,

Ему не кликаю напасть.

Твои желанные объятия

Во мне опять взбунтуют страсть.

И мне без устали захочется

Тебя любить в тиши ночной.

Ты будешь, словно заговорщица,

Делить все таинства со мной.

Ты верь всегда мне и пойми меня:

С тобой пойду и в ад, и в рай…

Ты называй меня по имени,

По отчеству не называй.

 

САХАР КУСКОВОЙ

 

Далекой трудною порой

Жилось, как многим, нам не сыто.

Я помню сахар кусковой –

Осколки сладкого гранита.

Не выставляя напоказ,

Его хранили, как алмазы,

Чтоб ненароком он у нас

Не вызывал в гортани спазмы.

Родитель наш – отец иль мать –

Учил нас строгому порядку:

И лаптем варево хлебать,

И чай горячий пить вприглядку.

Не вволю ели сухари

В избе, соломою покрытой,

А сахар – что ни говори –

Являлся главным дефицитом.

Тайком, подкравшись к сундуку,

Я воровал кусок посмачней.

И им водил по языку,

Точь-в-точь бумагою наждачной.

Когда же сон стучал в висок,

Я, как бесценную игрушку,

Его заматывал в платок

И на ночь прятал под подушку.

Но рассекретили меня, —

В пуху, наверно, было рыльце, —

И от отцовского ремня

Я не сумел за печкой скрыться.

Все это было – Боже мой! –

И никогда не канет в Лету…

Я помню сахар кусковой.

Да жаль, такого нынче нету.

 

***

 

Там, где в небе синева –

Солнца вешнего протоки…

Что мне черная молва,

Пересуды и упреки.

Я не лезу на рожон.

Не пляшу под чью-то дудку,

Хоть бываю раздражен

И расстроен не на шутку.

Но, спугнув печаль с лица,

Повторю я, успокоясь:

«Оставайся  до конца

Неподкупной, моя совесть.

Не ругай и не жалей,

Что порой я жил нелепо,

Что дано с душой моей

Отлететь тебе на небо».

 

***

 

В небе узоры-петли

Вяжет, сверкая, снег.

Время мое, замедли

Хоть на немного бег.

С шорохом копошатся

Сумерки в камышах.

Надо бы отдышаться

И перейти на шаг.

Низко деревья гнутся –

Ветер шатает сад.

Надо бы оглянуться

И – повернуть назад.

Трудности я осилю

И одолею зло.

Ты для меня, Россия, —

Все, что люблю светло!

 

МОЛОДЫМ ПОЭТАМ

 

На ус мотайте, молодые!

В плену у рифм спасенья нет.

«Топи котят, пока слепые», —

Сказал о вас большой поэт.

Другой же мэтр, смеясь, заметил,

Дал недвусмысленно понять:

«Не буду вам, как малым детям,

Под носом сопли вытирать».

Так не спешите лезть из кожи

И примерять призванья нимб,

Когда взойти не каждый сможет

На поэтический олимп!

 

***

 

Буйным цветеньем сады окропило.

Густ и тягуч аромат, словно мед.

А  у забора бушует крапива –

Словно зеленый пожар настает.

Солнце лучами в оконце играет.

Вот и нахлынули светлые дни.

Не от испуга душа замирает –

От воробьиной вселенской возни.

Тенькают звонко, как струны, синицы

В пышных чащобах веселой весны.

Что же мне снова сегодня не спится,

Снова не снятся мне сладкие сны?

 

ИПОСТАСЬ

 

Я и не млад, я и не стар.

Сны мои стали вещими.

Это небес символ и дар:

Все обрести в одной женщине.

Мне бы запеть, но не досуг,

Сердце любовью полнится.

Ты мне – и мать, ты мне  — и друг,

Ты – и жена, и любовница.

 

***

 

Расплескала осень свои краски.

Обложили небо облака.

И холмы, как будто в ржавых касках, —

Если посмотреть издалека.

Небесам уже не проясниться:

Дышат влагой сумрачные рвы.

Только в грустном теньканье синицы

Слабый-слабый проблеск синевы.

Восвояси день ушел погожий

И теперь хороших дней не жди,

И дороги скоро  в бездорожье

Превратят настырные дожди.

 

***

 

Что же такое

Нынче со мной.

Нету покоя

Мне под луной.

Время сверяю

По звездным часам.

Не доверяю

Я себе сам.

Я не умею,

Миг торопя,

Пить – не пьянея,

Жить – не любя.

 

ЖИВОЕ СЛОВО

 

Пусть мне сегодня не до лирики –

Сломали крылья за спиной.

На языке предвзятой мимики

Ты говоришь опять со мной.

А я не выступлю с протестами,

Лишь оборву беседы нить:

Нельзя бессмысленными жестами

Живое слово заменить.

Ты на меня друзьям не жалуйся,

Не изводи себя в тоске,

Не объясняйся мне, пожалуйста,

На безъязыком языке.

 

К ЗВЕЗДАМ

 

Я прошел сквозь ненастье и мрак,

И рванулся к небесному свету,

Бросив землю, где грязь и бардак,

Где меня, настоящего, нету.

В непостижной уму высоте

Мне напомнил всесильный Мессия,

Что распята опять на кресте

Позабытая Богом Россия.

Но, грядущую видя зарю,

Облаков пролетающих стаю,

Я легко над землею парю,

Неземные черты обретаю.

Дотянусь ли рукою до звезд,

Где мой пыл вечный космос остудит?

Задаю сам себе я вопрос,

На который ответа не будет.

 

Я – МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК

 

Пусть сорок мне с гаком.

Я – маленький мальчик

И взрослым я быть не хочу.

Окутанный мраком,

Упругий, как мячик,

По улице сонной скачу.

Забилось сердечко –

Утешиться нечем.

И шумом полна голова.

Уснул у крылечка

Сиреневый вечер,

Где звездами пахнет трава.

Дремотные песни

Навеет ли утро?

Но все-таки я запою.

И будет мне если

Отчаянно трудно,

То вновь на ногах устою.

Живу я с размахом, —

А как же иначе?

За все своей кровью плачу…

Пусть сорок мне с гаком.

Я – маленький мальчик

И взрослым я быть не хочу.

 

ОБВЕНЧАЙ МЕНЯ…

 

День осенний, золотой и синий,

Захлебнулся звонкой тишиной.

Обвенчай меня, отец Василий,

С женщиною самой дорогой.

С женщиною милою и нежной,

Взволновавшей в сердце моем кровь.

Пусть же на земле, святой и грешной,

Процветает счастье и любовь!

Пусть же льется вечности дорога

С радостью земною и тоской,

Пусть под неусыпным оком Бога

Бесконечно длится род людской!

 

***

 

Пусть мое сердце изменой изранено,

Нет, не пойду я дорогою Каина.

Словно родного и самого ближнего,

Я умоляю сегодня Всевышнего:

«Господи праведный, Ваше Высочество,

Вы разделите со мной одиночество,

Чтобы сверкало булатно, как лезвие

Солнечных будней святая Поэзия.

Чтобы была моей Песней утешена

Самая милая, славная Женщина.»

 

***

 

Пахнуло теплынью в оконце.

Даль полдня чиста и ясна,

Сегодня, прищурясь от солнца,

В мой дом заглянула Весна.

Я с нею при встрече робею,

Впадаю, как в сон, в забытье.

И рук положить не посмею

На хрупкие плечи ее.

Лишь только шепну ей: «Спасибо!»

И снова – застенчив и нем.

О, как бы ее упросить бы

Остаться со мной насовсем!

 

ОТВЕТ НЕЗНАКОМКЕ

 

Свет зажигаю, чтоб снова вглядеться

Взором бессонным в ночное трюмо.

Я благодарен от чистого сердца

Вам за правдивое Ваше письмо.

Я понимаю, что это – не подвиг:

Ветреным в зрелые годы прослыть,

Женщин коварных, беспутных и подлых,

В грязных постелях, лаская, любить.

Спорить я с Вами, конечно, не стану,

Я не хочу никого оскорблять.

Я разбираюсь пока: кто – путана,

Кто просто-напросто – блудная б…ть.

Вот что в своем стихотворном посланье

Коротко я Вам ответил вчера.

Вы извините меня. До свиданья.

Я Вам желаю лишь только добра.

 

***

 

Сад цветет! В нем дышится так вольно.

Я, отвергнув сплетни и молву,

Бесшабашно, весело, крамольно

На земле на горестной живу.

Не хочу я плакаться в жилетку

И плясать под чью-либо дуду.

И тебя – беспечную соседку –

У судьбы лукавой украду.

Как волнуют женские объятья!

И в лучах, где ветер и роса,

Будет твое ситцевое платье

Трепетать, как будто паруса.

Будет, озаренное от страсти,

Полыхать лицо твое огнем.

Наше уворованное счастье

Выпьем мы  до донышка вдвоем.

И, любуясь солнечным закатом,

Вдруг поймем в минуты немоты:

Перед Богом мы – не виноваты,

Как и перед совестью – чисты!

 

Я ИСКАЛ И ЖДАЛ ТЕБЯ

 

Мы идем неслышными шагами

По равнинной россыпи снегов.

Если ты мне послана Богами,

То каких посланница Богов?!

Что же ты молчишь? Притворства маску

Ты с себя, прошу тебя, сорви.

Пленница извечной доброй сказки,

Тихая волшебница любви.

Ты к себе манила, словно тайна,

Ты к себе, невинная, звала.

Ты, как ленту в волосы, случайно

Грусть-тоску мне в сердце заплела.

Я искал и ждал тебя годами

И теперь, когда со мною ты,

Дай обнять тебя и разгадать мне

Женскую загадку красоты.

Мы идем неслышными шагами

По равнинной россыпи снегов.

Если ты мне послана Богами,

То каких посланница Богов?!

 

***

 

Погост. Дуплистая ветла.

Под нею спит мой предок.

Творите добрые дела,

Хотя бы напоследок.

Всему свой срок, всему свой век.

Все в мире объяснимо.

Споткнулся рядом человек –

Не проходите мимо.

Среди житейской кутерьмы,

Что злит нас и тревожит,

Так кто ж ему, когда не мы,

В тяжелый час поможет.

Поймите трезво и сполна

Неотвратимость эту:

Цветут сады. Рассвет, Весна.

А на земле нас нету.

 

ТРИ БЕДЫ

 

Жаркий ветер эпохи

Плавит вечности льды.

Дураки и дороги –

Две российских беды.

Говоря о бессмертье,

Сознаем иногда,

Что, конечно же, третья

Есть в России беда.

И, пожалуй, не вправе,

Позабыть мы о ней:

Православной Державе

Не везет на царей!

 

***

 

Время жданное пришло –

Время поздних гроз.

Спит усталое село

Под шатром берез.

Поросло былое мхом.

В кущах сентября

Прокричала петухом

Белая заря.

Пробудился желтый шмель –

Заиграл в басы.

У забора вьется хмель

В жемчугах росы.

Не смыкаю глаз, не сплю

Под грачиный грай

Я тебя не разлюблю,

Мой отцовский край!

Мне в продрогшем шалаше

Дышится свежо

И на сердце, и в душе

Очень хорошо.

 

ВСТРЕЧА

 

Ты весь в отца: точь-в-точь как вылитый.

И все же разница  — видна.

Ночь коротка, немало выпито

За встречу позднюю вина.

В скитаньях смысла нету, вроде бы,

Затеяв сам собой игру,

По свету бродишь, как юродивый,

И не прибьешься ко двору.

Тебя давно у нас не видели

Ни лес, ни поле и ни плёс.

И без тебя твоих родителей

Снесли селяне на погост.

Так что ж молчишь, как изваяние?

Дошло хоть что-то до ума?

О давних днях воспоминания

Легли меж нами, словно тьма.

Склонил ты голову над скатертью

И вновь забылся чутким сном…

Заря седой и скорбной матерью

Заиндевела под окном.

 

ОБЛАВА

 

Обложили  флажками волка

И оравой пошли в загон.

И по чащобам густым, проволглым           

Слишком долго метался он.

На опушке заржали кони.

Сквозь листву просочился свет.

Только загнанный зверь не понял:

На спасенье надежды нет.

Пахло порохом и металлом.

Ветер листья с дерев срывал.

Был же волк лесным санитаром,

Да доверие потерял.

Не уйти ему от облавы

И  не красть по дворам овец.

Может – слева, а может – справа

Рубанет по хребту свинец.

Поцелует в лоб пуля-дура

В разорвавшейся тишине…

Время минуло. Волчью шкуру

Подарили на память мне.

 

***

 

За горизонты тьмы и света,

В немые дали и края

Уходит взбалмошное лето,

А с ней – и молодость моя.

Ах, как мне с ними распрощаться

И грусть вдогонку передать.

Я не могу уже смеяться

И не хочу пока рыдать.

Под шум берез и звоны сосен

Заметить все-таки я смог:

Незваной гостьей чья-то осень

Переступила мой порог.

 

НА СМЕРТЬ ВЫСОЦКОГО

 

Спой, Владимир, голосом надорванным,

Рвущим наши души пополам.

Долгий век отпущен только воронам,

А совсем короткий век – орлам.

Жизнь твоя  летела по-над пропастью-

Бесшабашно, горестно, светло.

Знамя неподкупной твоей совести

Поднимало нас и в бой вело.

Мертвыми руками не дотянешься

Из могилы, чтобы взять цветы.

Навсегда в сердцах людских останешься,

Обретешь в них жизнь вторую ты.

Спой, Владимир, голосом надорванным,

Рвущим наши души пополам.

Вечное забвенье – только воронам,

В бессмертье славное – орлам!

 

В РОДНОЙ ДЕРЕВНЕ

 

Застыли сонные деревья.

И солнце клонит на закат.

Я нынче гость родной деревни,

Где с каждым годом меньше хат.

Хотя мне рады здесь не шибко,

Хотя родни моей здесь нет,

С доброжелательной улыбкой

Меня встречает древний дед.

И он без слов тропинкой длинной,

Немой окраиною дня,

Послушать дружный гул пчелиный

Ведет на пасеку меня.

И угощает медом свежим,

И по привычке – не со зла –

Мне говорит, как всем приезжим:

«Учись  работать, как пчела.

Пока  ты юн и Бог с тобою.

Пока ешь мед, хлебаешь щи,

Ты оставайся сам собою

И легкой жизни не ищи.

Не упрекаю я, поверь мне,

Но сам ты тоже виноват,

Что от родной твоей деревни

Уже осталось восемь хат.

Людей за труд и ум лишь ценят.

Ты не подумай что я слеп:

Чем прозябать в районном  центре –

Полезней тут вот сеять хлеб».

Звезда вечерняя маячит.

В тумане роща, как в дыму…

А дед умолк и это значит –

За нас не радостно ему.

 

***

 

У околицы сонной сада,

Где глазели из трав цветы.

Танцевали мы до упада,

Пели песни до хрипоты.

 

На звериных и чутких тропках,

Под ветвями седых берез,

Целовали девчонок робких

Мы не как-нибудь, а взасос.

Зори вешние сумрак пряли.

В чаще плакали соловьи.

Нам девчонки не доверяли

Озорные мечты свои.

Поступали они резонно

И храня свою честь, как стяг,

Не давали к «запретной зоне»

Нам приблизиться ни на шаг.

Всё же каждый из нас, волнуясь,

От страстей сумасшедших слеп,

И махала платочком юность

Нашей молодости вослед!

 

ЖАЖДА БЫТИЯ

 

                         Светлой памяти П.А. Ерёмина

 

Этот мир прекрасен и огромен,

Преисполнен жажды бытия.

Павел Алексеевич Ерёмин –

Совесть неподкупная моя.

Время Вас безжалостно качало

И несло военной трассой бед,

А теперь в такую даль умчало,

Что прийти назад – дороги нет.

Только мне не верится в утрату,

Хоть давно знаком с толпой потерь,

Кажется, с улыбкой виноватой

Постучитесь и войдете в дверь.

И, как прежде, мы присядем вместе,

И с лица смахнем стесненья грим,

Вспомним Вашей молодости песни,

И покурим, и поговорим.

И поймем, что этот мир огромен,

И что создан он для жизни, для …

Павел Алексеевич Ерёмин –

Совесть неподкупная моя.

 

***

 

Рядом – ты! От радости пьянею

И твое дыханье жадно пью.

Обмануть я просто не посмею

Чистую доверчивость твою.

Плеч твоих волненье ощущаю –

Только к ним руками прикоснусь.

Я тебе сегодня обещаю

Подарить застенчивую грусть.

 

Ну, а ты, ты, капельку ревнуя,

И походкой легкою дразня,

В золотую чащу поцелуев

Замани, как Золушка, меня.

 

***

 

Нет цены Поэзии,

Если в ней –душа.

Наточил я лезвие

Ржавого ножа.

Не скрывая робости,

Выверяя шаг,

Я иду над пропастью

Словно шут иль маг.

Не тоска-истерика,

Оторопь берёт

У другого берега

Кто-то меня ждет.

Слышу злую версию:

Быть и мне в аду…

Ты прости, Поэзия,

Если не дойду.

 

НЕУСПЕХ

 

Я совершил бы, видно, грех,

Иль нечто большее. Однако

Опять имела неуспех

Моя любовная атака.

Я осторожен, словно тать,

И ко всему всегда привычен.

Сумею завтра наверстать,

Что не сумел я сделать нынче.

Я тоже парень заводной.

Ты испытай меня, разлука.

Быть верным женщине одной –

Непостижимая наука.

 

НА КРАЮ

 

Ему что пряник и что плеть –

Ни холодно, ни жарко.

Кого он может пожалеть,

Когда себя не жалко.

О нем ни плакать, ни скорбить

Ничья душа не будет.

Кого он может полюбить,

Когда себя не любит.

Перечь ему иль не перечь –

Одни он байки бает.

Кого он может уберечь,

Когда сам погибает.

Ему до лампочки уже

Зов друга или брата.

Он на краю. Он на меже.

Откуда не возврата.

 

ДРУЗЬЯМ, УШЕДШИМ НАВСЕГДА

 

Не знаю: где и как, но где-то бродят тени

Их призраков далеких, как звезда.

Испытываю вновь душевное смятенье,

Что рядом нет друзей, ушедших навсегда.

Стою один, как перст,

под вечным небосводом.

Затмение слезы в сухих моих глазах.

Друзья мои слились с гармонией природы:

Их прах землею стал, а души – в небесах.

Так кто ж докажет мне, хоть в самом

яром споре,

Что предал я друзей, что их в беде бросал.

Я с ними песни пел о счастье и о горе,

Я с ними погибал и с ними воскресал.

Неужто наша жизнь – как, может быть,

ни странно-

Есть скопище могил родных и молодых?…

Я с ними выпивал из одного стакана,

А вот теперь один оплакиваю их.

 

***

 

Заблудился   в чащобе зверь.

Во весь голос ревмя ревет.

Он к берлоге своей теперь

Никогда тропу не найдет.

У поющего родника

Нынче струи позвонче струн.

Возле лунного большака

Сторожит ночь медведь-шатун.

А когда над землей встает

Солнце с пригоршнями росы,

Он украдкой мёд ярый пьёт,

Молодые сосёт овсы.

… Я пока что душою юн

И любовью я дорожу,

И, как будто медведь-шатун,

Возле окон твоих брожу.

 

МЫ ДЕТИ – ОТ СОХИ

 

                                     Алексею Колбасову

 

На дудочке из таволги

Сыграй  мне, друг, сыграй.

В лугах, где плещут радуги

Отыщем светлый рай.

Ах, как здесь вольно дышится!

Ах, как здесь хорошо!

Пусть марево колышется

Над речкою свежо.

Пусть сердце светом полнится,

Очнувшись ото сна,

На берегах Вороницы

Не дремлет тишина.

Забудь, мой друг, про хлопоты,

Избавься от забот.

Из Брянска Женя Потупов

Тебе привет свой шлет.

Одна дана нам Родина.

Мы дети – от сохи.

Сады цветут в Афонино.

Горланят петухи.

 

***

 

Старый грешник – раскаялся,

А святой – согрешил.

Часто в жизни я маялся

И куда-то спешил.

Разменял я старательно

У сомненья черты

Своей юности платину

На гроши суеты.

И – пришел на пожарище

Не свершившихся дел.

Лес друзей и товарищей,

Словно волос, редел.

Да сверкнул, точно лезвие,

Мимолетный успех…

Оказалось: поэзия –

Самый страшный мой грех.

 

***

 

Ливни майские вновь заплясал

И ударились напрочь в гульбу.

Мне когда-то на Брянском вокзале

Предсказала цыганка судьбу.

Предсказала. Сурово и строго

Я наказан за дерзость свою.

И теперь у чужого порога

С головою повинной стою.

Я, наверно, был сонным тетерей,

Заблудился в себе, как в лесу.

Я уже не восполню потерю –

Я себя самого не спасу.

 

В ПУТИ

 

Не надо, отчаявшись, плакать.

Не надо спешить, суетясь.

Февральская скверная слякоть,

Дорог непролазная грязь.

Лишь взор обращу к небосводу –

Наполнятся мраком глаза.

Хозяин в такую погоду,

Пожалуй, не выдворит пса.

Припомню, что есть где-то Рица.

Себя успокою: держись!

Желания нет материться

На эту беспутную жизнь.

Назад невозможно вернуться,

Как пламя бензином залить.

Вот знать, где придется споткнуться, —

Соломки б сумел подстелить.

Но нет и не будет прозренья,

Ослепшему в долгом пути.

Знакомая с детства деревня

Оделась в тулуп темноты.

Промокли насквозь сапожищи.

Набился  за шиворот снег…

Хочу постучаться в жилище,

Но пустит ли кто на ночлег?

 

СВЕТ СЕРДЕЦ

 

                                       Евгению Кузавлеву

 

Нет строк, наверное, напевней, —

Чем откровенные стихи.

Пусть говорят: «Вы – из деревни».

Пусть говорят: «Вы – от сохи.»

Да, мы едины связью кровной

С землею грешной и святой.

Своей гордимся родословной,

Своей крестьянскою судьбой.

Одной отмечены мы метой,-

И это лучшая из мет, —

Родился я в поселке Светлый,

А ты – в поселке Новый Свет.

Нас годы трудные взрастили,

Мы не в долгу с тобой у них,

И нам отрадно, что России

Несем мы свет сердец своих!

 

***

 

Кричит над рекой трясогузка.

Кричит одиноко она.

На скатерти белой закуска

С бутылкою из-под вина.

В костер я бросаю валежник.

На яркое пламя гляжу.

О чувствах, высоких и нежных,

Тебе ничего не скажу.

Меж нами опять разногласье.

Причина, конечно же, в том,

Что наше не долгое счастье

Сравнимо с костром и вином.

Любовь разгоралась и гасла,

И тлела – ни то и ни сё.

Всё стало на место. Всё ясно.

Всё просто и выпито всё.

 

***

 

Там где гнездятся ветра

И обретают покой,

Я распрощался вчера

Бесповоротно с тобой.

Радость тебе принесу

Или печаль – всё равно!

В чувствах твоих, как в лесу,

Я заблудился давно.

Я ведь тебе не совру –

Помнит людская молва:

Ты мне кричала: «А-у!»

Я не ответил: «У-а!».

 

ЛИСТЬЯ

 

Слёзы снегов упали

Из набежавшей тучи.

Листья в саду сгребали

Мы торопливо в кучи.

 

Но, как бывает, вскоре,

Точно развязка в драме,

С ветром чуть-чуть поспоря,

Взвились они кострами.

Солнце, с повадкой лисьей,

Вновь замутило просинь…

Думалось: жгли мы листья,

А оказалось – осень.

 

НАЕДИНЕ С ПРИРОДОЙ

 

Отпуск в одиночку коротаю.

Обретаю трезвость и покой.

Жёлтая листва, как птичья стая,

Кружится над сонною рекой.

От ракит и лоз ложатся тени.

Тишина смешалась с синевой.

Вновь упало лето на колени

Перед ликом осени самой.

Сердце ненасытное тревожит

Истина, открывшаяся мне:

Ничего прекрасней быть не может,

Как с природой быть наедине!

 

БЫЛО ГРУСТНО

 

Дождь устал резвиться и плясать,

Быть поклоны ведренному лету.

Я никак не смог тебе сказать,

Что грустить о прошлом — смысла нету.

Ты ведь тоже, слов не находя,

Словно обреченная, молчала.

Дерево, сырое от дождя,

Вдруг полночной птицей прокричало.

Ветер туч отары разгонял.

Вспыхнула, как молния, комета.

Я уже предчувствовал и знал,

Что последней будет встреча эта.

Ночь сияла, звездами звеня,

И луна в вертлявый вир ныряла.

И казалось мне, что не в меня,

А в себя ты веру потеряла.

 

СТАЛА ПЕСНЕЙ

 

По тропинке солнечного мая

Мы идем, друг друга обнимая.

Вспоминая жизнь твою былую,

Я тебя нисколько не ревную.

Понимаю до сердечной дрожи:

Нет тебя любимей и дороже.

Нет тебя прекрасней и прелестней.

Ты женой мне стала, стала песней.

В первый раз, когда тебя я встретил,

Мир вокруг меня стал чист и светел.

Жизнь моя, незнающая смысла,

Надо мной, как радуга, повисла,

Расцвела она вишневым садом

Под твоим застенчивым приглядом.

Счастлив я, что не прошла ты мимо…

Ты с весною только лишь сравнима.

 

ПРЕДВЕСТНИЦА ВЕСНЫ

 

Вероятно, один лишь Всевышний

Бережет нас от горя и бед.

Что свело нас с тобой в этой жизни?

Подскажи на вопрос мне ответ.

На дорогах судьбы безутешной

Подфартило мне иль повезло.

Ведь зимою, морозной и снежной,

Мне с тобою тепло и светло.

Ты –как сказка, сравнимая с чудом,

Ты – предвестница вечной весны!…

Я влюблено и радостно буду

Сторожить твои чуткие сны.

 

В МОРОЗЫ

 

Ударили морозы –

Крещенская пора.

На липах и березах

Потрескалась кора.

Янтарны, словно соты,

Полдневные снега.

Прибавилось работы

У службы ЖКХа.

Прохожих лица-маки

Задумчиво чисты.

Настырные собаки

Поджали враз хвосты.

Нелепо, бестолково,

Собой не дорожа,

На свалке поселковой

Замерзли два бомжа.

 

***

 

Белыми тропками дня

Шляется чья-то любовь.

Не убегай от меня,

Я догоню тебя вновь.

Долгих и грустных разлук

Знать я уже не хочу.

В полукольцо своих рук

Цепко тебя заключу.

Господи! В радостный час

Ты осени нас перстом,

То, что случится сейчас, —

Не повторится потом!

 

***

 

Я застенчивым был, а ты

Слишком смелая.

Развела над Невой мосты

Ночка белая.

 

Взяли счастье с тобой взаймы

Мы, не думая.

И любили друг-друга мы

До безумия.

Изо всех одного меня

Снова выбери.

Затерялась любовь моя

В гордом Питере.

Подглядел я сквозь сердца дрожь,

Как над Ладогой

Обвенчался холодный дождь

С тёплой радугой!

 

ПАРАДОКС

 

Жизнь всегда парадоксальна.

Много в ней добра и зла.

Снова золотом сусальным

Засияли купола.

Поднялись до неба Храмы –

Обернулась сказкой быль:

Пострашнее горькой драмы

Развеселый водевиль.

Вдохновенно, как артисты,

Под иконой, под крестом,

Атеисты-коммунисты

Осеняют лбы перстом.

Святотатственные души

Были с верой не в ладах.

Тот, кто первым Церкви рушил,

В первых молится рядах.

Благоверная старуха

Шепчет: «Господи, взгляни.

Это просто – показуха,

Покаяния – ни-ни.»

 

РАВНОДЕНСТВИЕ

 

Март. Щедро солнце светит –

Безумствуют лучи.

И запускают дети

Кораблики в ручьи.

Спрессованная груда

Снегов – у самых ног.

И слышится повсюду

Грачей переполох.

У солнечных обочин

Ликует ребятня:

День не короче ночи,

Ночь не короче дня!

 

Я ТАК СЧАСТЛИВ

 

В небе радуги отплясали –

Время минуло ярых гроз.

Над полями и над лесами

Прозвенел облаков обоз.

Я, как раньше, не сплю ночами.

Только стихнет  лишь боль в груди,

Позабуду свои печали,

Выйду вновь под зарниц дожди.

Будет тренькать мне вслед синица-

Самый верный мой друг из птах.

Пусть приветит меня криница,

Что в орешниковых кустах.

Из нее, утоляя жажду,

Буду питья, но – не напьюсь…

Я так счастлив, что мне однажды

Стала родиной милой – Русь!

 

ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ

 

Меня, мой друг, в твоё село

Днем ясно светлым

Каким-то чудом занесло,

Как будто ветром.

Струился душный аромат,

Мне в грудь впиваясь.

И щелкал, словно автомат,

На крыше аист.

Носили пчёлы в ульи мед,

Жужжа, как пули.

Теплел, как омут, небосвод,

Ветра не дули.

Зной тяжелее был свинца,

Висел над пашней.

Стояла бабка у крыльца,

Как день вчерашний.

Она поила, шевеля,

Цветы из фляги.

Окаменелая земля

Просила влаги.

 

СМАХНИ СЛЕЗУ

 

Ты мне оды свои не пой

И не шли мне в любви признания.

Не кутенок я, не слепой.

Я тебе уделю внимание.

Будет ветрено и темно,

Но наступит погода ясная,

Ты, пожалуй, пойми одно,

Что судьба у нас очень разная.

 

Видел солнце и знал грозу

Я в житейской своей обители.

Ты смахни со щеки слезу,

Чтобы люди её не видели.

 

ВЕРЮ И ВЕРУЮ

 

Я и верю тебе, и верую

В свет твоих долгожданных слов.

Но какою измерить мерою

Твои чувства, твою любовь?

Пребываю я в зрелом возрасте,

А в душе – восемнадцать лет.

Отчего я стою на росстанях

Молчаливых утрат и бед?

Почему, по какому случаю

От обид тебя берегу?

Над вопросами снова мучаюсь,

А ответы дать – не могу.

 

ПОНИМАНЬЕ

 

Приближается полночь.

А дождь за окном не смолкает.

Он, как кошка, скребется

Когтями в скрипучие двери.

Ты сегодня одна.

И тебя, как всегда, окликает

Голос давней любви,

Голос невозвратимой потери.

Память прошлого снова

В жесткие сети заманит.

Почему на душе так печально

И очень тревожно.

С опозданием горьким

Приходит и к  нам пониманье:

То, что было – прошло,

Что прошло, то вернуть невозможно.

 

ПОСЛЕ ИСПОВЕДИ

 

Утром пасмурным и ранним,

Сердцем чувствуя беду,

С запоздалым покаяньем

В православный Храм приду.

Пусть душа от слез отволгла

И сроднилась с нею грусть.

После исповеди долгой

Я, как раньше, причащусь.

 

Буду Господу молиться

И псалмы в честь Бога петь,

Надо лишь поторопиться,

А иначе – не успеть!

 

ФОТОГРАФИИ

 

Не  стареют фотографии

Те, что вклеены в альбом.

Вспоминаю биографии

Населявших общий дом.

Отскрипело время ставнями

В безмятежной тишине.

Память, цепкая и давняя,

Возвращается ко мне.

Отыскать порой заветное –

Что иголочку в стогу.

На себя, четырехлетнего,

Насмотреться не могу.

У отца осанка гордая, –

Снимок лет сороковых, —

На груди его три ордена,

Пять медалей боевых.

Под опекою отеческой

Я учился у добра.

Это брат – поры студенческой,

Это школьница – сестра.

Это с корешом – в обнимку мы

Возле дома, у берез.

Над немыми фотоснимками

Я растрогался всерьез.

Сердце, видно не чугунное,

Грустью робкою свело…

С фотографий мама юная

Улыбается светло!

 

КОГДА ДРУГОМУ ПЛОХО

 

Я, видно, не умею

Пред сильным спину гнуть.

Чужая боль, моею

Сердечной  болью будь.

С тобой соприкасаясь,

Хочу сгореть дотла.

Я ненавижу зависть

Какая б не была.

От тягостного вздоха

Испытываю шок:

Когда другому плохо

И мне нехорошо.

Из-за чужих кошмаров

Ночами я не сплю.

Неистово и яро

Лишь об одном молю:

Пусть не разъединятся

Душа моя и плоть,

А с сатаной обняться –

Не приведи, Господь!

 

***

 

Танцевать шейк и твист

Диктовала нам мода.

Ты – народный артист,

Я – артист из народа.

В сердце спрятан испуг

И мне вновь не до смеха.

Может, прошлое вдруг

Отзовется, как эхо.

Я стою, как слепой.

Жду с грядущим свиданья.

Мы – песчинки с тобой

В глубине мирозданья.

Рвемся к солнцу из тьмы,

Как орлы, а не слизни.

Взять бы юность взаймы

У промчавшейся жизни.

Только это – абсурд,

Только это – мечтанье.

Выноси, Страшный суд,

Мне свое наказанье.

 

ОСМОЛОВО

 

В Шумных кронах берёзок и ёлок

Птицы-вороны гнезда не вьют.

Есть за городом тихий поселок –

Наш последний причал и приют.

Вы мне искренность только простите:

Я недавно и сам вразумил,

Что Осмолово – это обитель

Отработанных жизней и сил.

Все мы смертны. В одном лишь отрада,

Что останется память о нас,

Что ушедшим мы ставим ограды,

Занимая места про запас.

О бессмертье мечтать бесполезно.

Юный грешник и старый святой –

Все равны.  Никому здесь не тесно

Под надгробною скорбной плитой.

От раздумий своих невеселых

Закручинился я, как всегда…

Есть за городом тихий поселок.

Нам нельзя торопиться туда.

 

ОТКРОВЕНИЕ

 

Словно бы к судьбе моей причастный,

Прозвонил будильник мне подъём.

За окном встает рассвет неясный,

Омрачённый медленным дождем.

Ничего со мною не случится.

Лишь оденусь только потеплей.

И уйду на зов беспечной птицы –

Одинокой странницы полей.

Болтовню послушаю сорочью

Вдалеке от сплетен и молвы.

Погляжу на пасмурные рощи,

Что уже без пламени листвы.

Обожгусь огнем, что на рябинах.

На жнивье ступлю, где зрела рожь.

И пойму, что близких и любимых

Из разлуки долгой не вернешь.

Закурю! И онемелый ветер

Вдруг впущу погреться под пальто…

Родина моя! На белом свете

Без тебя я, в сущности, — ничто.

 

ПОД НОШЕЙ ПОТЕРЬ

 

Я под ношей житейских потерь

Не сумел поступить по другому:

Одинокий и злой, словно зверь,

Горькой ночью я вышел из дому.

Отвергая сомненья и страх,

Не предчувствуя близкой тревоги,

В снежном поле, где ветер и мрак,

Ненароком я сбился с дороги.

Долго мучился я, и плутал

Безнадежно, отчаянно, слепо.

Никого я на помощь не звал,

И с мольбой не глядел я на небо.

Мне послала беззвездная твердь

Чей-то голос, звучащий негрозно:

«Еще рано встречать тебе смерть,

Но и жизнь провожать уже поздно.»

 

ГОВОРЯТ…

 

Говорят, что женщина,

Быть должна, как солнышко,

Ясной и пригожею,

Доброй и хорошею,

Мудрой и прекрасною,

Ненаглядно разною,

Нежной и приветливой,

И чуть-чуть кокетливой.

Вот с такою женщиной

Я судьбой обвенчанный!

 

СОНЕТ ПОСВЯЩЕНИЯ

        Акростих

 

Может быть, свела с ума меня

Азбука неслыханных чудес:

Кажется, на синий взгорок дня

Ангел солнца спустится с небес,

Росного рассвета полынья

Окропит живой водою лес,

Ветер-блудник, листьями звеня,

Убежит туда, где мрак исчез;

Слепо птаха веки распахнет,

Ель хвоинки рыжие стряхнет.

Ручеек в чащобе заискрится;

Глянец-синь украсит небосвод,

Естество, как в сказке оживет,

Юность в наших песнях воплотится!

 

СНЕЖНАЯ БАБА

 

Ни с печали, ни с похмелья,

Ни со зла – не буду пить.

Было трудно, но сумел я

Бабу снежную слепить.

И увидел, подытожа

Свои бренные труды:

На тебя она похожа,

Как две капельки воды.

Оцени. Скажи спасибо.

В ней найди свои черты.

Ведь она, как ты, красива,

И загадочна, как ты.

Забияка! Балагурка!

Ты – и казус, и курьёз, —

Не растаешь, как снегурка,

От моих горячих слез!

 

ВАСИЛЬКИ

 

Глаза твои – васильки –

Сияньем зажгли лицо.

На палец правой руки

Надел я тебе кольцо.

Толк знающий в словесах,

Крестом осеняя лоб,

О браке на небесах

Талдычил упрямый поп.

Светился иконостас.

Казалось у алтаря

Навеки связала нас

Любви молодой заря…

Но выцвели лепестки

Твоих васильковых глаз

И с пальца правой руки

Сняла ты кольцо тотчас.

 

ОСЕННИЙ СОНЕТ

 

Ноябрь рассопливился. Лужи и  грязь.

С небес опостылая сеется слякоть.

Усталость со мною в постель улеглась.

Не хочется петь мне, а хочется плакать.

Судьба озверела, от смеха давясь,

И стала руками осклизлыми лапать.

Я голос услышал: «Какая ты мразь,

Ненужный, изношенный временем лапоть».

От слов этих боль поселилась во мне,

Мурашки ознобом прошлись по спине –

К несчастью, наверно, примета.

Я понял, что снова глаза не сомкну

И в тихих покоях своих не усну

До поздней побудки рассвета.

 

ЖЕНЩИНА С ПАНЕЛИ

 

Ее он снял с панели.

К себе привел домой.

В податливой постели

Она шептала: «Мой!»

Всё было, словно в сказке,

Всё было, как во сне,

И трепетные ласки,

И стоны в тишине,

И жаркие объятья,

И кругом голова,

И горькие проклятья,

И сладкие слова.

Поверить даже жутко,

Но истина важна:

Легла – как проститутка,

А встала – как жена.

 

***

 

Не твоей любовью защищенный

И согретый словом не твоим,

Выйду в сад, дождями омраченный,

Ветром одиночества гоним.

Прокартавит шустрая сорока

В напряженной струнной тишине.

Постою под деревом высоким

От веселой жизни в стороне.

Сбросит ночь тумана покрывало.

Подмигнет рассветная звезда.

Всё, что с нами некогда бывало,

Впредь не повторится никогда.

Ребус твоих чувств мной не разгадан.

На свою, наверное, беду,

Как Христу-младенцу волхвы ладан,

Жизнь свою у ног твоих кладу.

 

СВЕТЛО И ТРУДНО

 

Ночь пройдет. Наступит утро,

Светом солнечным звеня.

Как живу? Светло и трудно.

Не расспрашивай меня.

Лишь бы только песня  пелась.

Лишь бы ты со мной была.

Золотая осень – зрелость

Мое сердце обожгла.

На былое оглянуться

Не найти мне, видно, сил.

Если б знал, где мог споткнуться,

То б соломки подстелил.

День пройдет. Наступит вечер.

Где друзья мои? В ответ

Скажешь мне: «Одни – далече,

А других – на свете нет».

 

В ПЛЕНУ

 

Ветер вновь заголосил

Где-то в темном поле.

У тебя не хватит сил

Выбраться на волю

Вспомним давнюю весну-

К ней не возвратиться.

Оказалась ты в плену,

Словно в клетке птица.

Не понять тебе, о нет,

Это святотатство:

Вышла ты в рассвете лет

Замуж за богатство.

У тебя – и дом, и сад,

И гараж с машиной.

Отчего же невпопад

Плачешь ночью длинной?

Сжав ромашку в кулаке,

Ты о чём колдуешь?…

Обожглась на молоке,

А на воду дуешь.

 

К БАРЬЕРУ

 

Ты враг давно мне – не товарищ.

Россия – не твоя страна.

Далеким отблеском пожарищ

Округа вся озарена.

Несу сомнений бренных ношу.

И не во сне, а наяву

В лицо тебе перчатку брошу

И вновь к барьеру призову.

Не суждено слепым прозренье,

И смерть нельзя перебороть,

И не о нашем примиреньи

На небе молится Господь.

 

К ОТЛЕТУ АИСТА

 

Вздрогнет ветер, просыпаясь,

И стряхнет с дерев листву.

Уноси на крыльях, аист,

К югу неба синеву.

Собирайся без шумихи

В путь, что брезжит впереди.

Отпоют отлет твой тихий

Панихидные дожди.

Возвращайся восвояси

По весне ты, а не то

Закручинится на вязе

Сиротливое гнездо.

 

***

 

Опять разгневалась стихия.

Открылась бездна гиблых вод.

Корабль – по имени Россия –

К чужому берегу плывет.

Бушует жизненное море,

С размаху в лица бьет волной…

Я – не солист, но в общем хоре

Услышан будет голос мой.

 

ЧАША

 

Я, увы, далеко не Есенин.

Но и мне как поэту дана

Эта участь: земных потрясений

Чашу горькую выпить до дна.

Приходилось и мне без подмоги

В жизни многое преодолеть.

Я плутал. Я сбивался с дороги.

Я не мог во весь голос запеть.

От наплыва смятенья и страха

Мне мерещилось, словно в бреду.

Что, как голову, совесть на плаху

Я  покорно и робко кладу.

Что, склонившись над краем могилы,

Я шепчу в вечереющей мгле:

«Русь родимая! Дай ты мне силы,

Чтоб я смог устоять на земле!»

 

МОЯ ЗОЛОТАЯ

 

Я жизнь свою глупую не залатаю.

В ней столько немыслимых сердцу прорех.

Счастливою будь же, моя золотая,

Мое утешенье и тяжкий мой грех.

Где двое, там третий, конечно же, — лишний.

Как трудно подчас оставаться собой.

Тебя, может быть, даровал мне Всевышний,

Но ты ведь не стала моей судьбой.

Твой возраст подобен цветущему маю.

И я, подражая чуть-чуть соловью,

Моя золотая, тебя обнимаю

И песнь в честь тебя вдохновенно пою!

 

ВСТРЕЧА С БОГОМ

      Ироническое

 

Даль сияла синевой –

День был тих и светел.

На дороге полевой

Бог меня и встретил.

Глянул он на полный воз

Выпитых бутылок.

И задумался Христос,

Почесал затылок.

Сразу, видно, вразумил:

Парень-то с похмелья.

И сказал, как отрубил:

«Это – от безделья.

Чтобы жил ты как в раю

Жизнью интересной,

Я тебе, мой раб, даю

Редкий дар небесный.

Отпущу тебе грехи,

Если ты, несчастный,

Сочинять начнешь стихи

О земле прекрасной.

Внемли слову моему…»

Замер Бог, как глыба.

И ответил я ему:

«Господи, спасибо.

Но поверь мне, старина,

В это откровенье:

Коль совсем не пить вина,

Значит, женщина нужна

Мне для вдохновенья».

Бог затылок почесал.

Так и не ответил.

Но, как видно, не бросал

Он слова на ветер.

Даже более того –

Дал жену в придачу.

И не знаю, отчего

Я смеюсь и плачу.

 

СТАРЫЕ ДЕРЕВЬЯ

 

Базарить и баклуши бить – не время:

Нагрянули отчаянные дни.

Давайте спилим старые деревья

И побыстрее выкорчуем пни.

Нас ждет неукротимая работа!

И трудно будет, надо полагать,

Прокладывать опять через болото

От прошлого до будущего гать.

Эй, лесорубы! Поплюем в ладони

Пред тем, как взяться всем за топоры.

Удача улыбнулась нам сегодня,

Таившаяся где-то до поры.

Мы оправдать должны ее доверье,

Обязаны прозреть в какой-то миг:

Затмили солнце старые деревья,

А молодые – чахнут среди них.

 

В ОВСТУГЕ

 

Как только приеду я в Овстуг –

В свою попаду колею.

Поэзией пахнущий воздух

Здесь жадно и трепетно пью.

В листве, шелестящей над крышей,

Иль в свисте злобящей пурги, —

Я Тютчева голос услышу,

Мне сердце взволнуют стихи.

В них – думы о крае былинном.

В них – звуков  земных волшебство.

Брожу по аллеям пустынным,

Да жаль, что не встречу его.

 

РАССТАВАНИЕ

 

От горя не вскрою я вены,

От боли не влезу в петлю…

Сказала ты мне откровенно:

« Я больше тебя не люблю».

В застегнутой наспех сорочке,

Накинув на плечи пальто,

Ты вышла на улицу ночью –

Об этом не знает никто.

Ах, как ты в ночи голосила –

Слезами омылся твой путь.

А я не нашел в себе силы

Тебя удержать и вернуть.

А нынче мне горько и трудно –

Не вижу я белого дня,

И чувство вины неискупной

Лишает покоя меня.

 

БЕЗДЕТНАЯ

 

Было, иль не было счастье

В жизни ее непростой?

Вышло так, что в одночасье

Стала бездетной вдовой.

Медленно сумерки тают

Возле слепого окна.

Век свой она коротает

В доме казенном одна.

Нет в нем ребячьего смеха,

Только сквозь сонную тишь,

Слышится ей, как утеха, —

Кошек мяуканье лишь.

Их у нее с полдесятка.

С ними, видать, веселей.

Любит светло их и свято,

Будто родимых детей.

Это вам, люди, не сказка

И не видение сна:

Вся материнская ласка

Кошкам одним отдана.

 

В ЧЕСТЬ ПРОРОКА

                                            Илюше  Даньшину

Тебя назвали в честь Пророка,

Любимца Господа – Ильи.

Пусть никогда твоя дорога

Не знает гиблой колеи.

 

Ты, ясноокий и горластый,

Поешь лихие песни мне.

Живи сто лет. Живи и здравствуй

На взбаламученной земле!

Мой младший друг! Прими в подарок:

Венок моих живых стихов.

Я вновь  отчаянно и яро

Взвалил на плечи пуд грехов.

Тебе ж дана иная доля.

Лишь грянет стадная пора:

Ты сам свое распашешь поле,

Засеешь зернами добра.

Твоя заря горит широко.

Пять лет тебе. Они – твои.

Тебя назвали в честь Пророка,

Любимца Господа – Ильи!

 

ЛЮБАВА

 

Будь высокой – словно солнце,

Беспокойной – как набат.

Заглянут в твоё оконце

Лето, август, звездопад.

Пусть судьба устроит встряску,

Не брани ее, не славь.

Жизнь, похожая на сказку, —

Отравляющая явь!

Попроси ты сил у Бога

И чего-нибудь еще,

Коль сегодня было плохо,

Завтра будет хорошо!

И почудится мне, право,

Как в саду среди ветвей

О тебе одной, Любава,

Льет рулады соловей!

 

***

 

В сонных зарослях сада

Воздух сочен и  густ.

Охраняет прохладу

Можжевеловый куст.

И глядит отрешенно

Сквозь туманный поток:

Из яйца – кукушонок

Из бутона – цветок.

 

ЗВЕРИНЕЦ

 

Не даю совет соседям

И не думаю спешить:

Как в берлоге двум медведям,

В одном доме им не жить.

Не смолкают в доме долго

Громкой ругани басы…

У него повадки – волка,

А она – хитрей лисы.

 

ЖЕЛАНИЕ

 

Утешать себя не буду.

Постою. И помолчу.

Ничего не позабуду,

Одного лишь захочу,

Не разыгрывая драму,

Веря в Божью благодать:

Поклониться в ноги Храму

И беззвучно зарыдать!

 

БАТЯ

 

Триптих

                1

В позднем небе росчерком –

Журавлиный клин.

Батя мой был летчиков

И бомбил Берлин.

Сгинул над Германией

Призрак Сатаны.

Вышел батя раненый

Из большой войны.

Совесть не уронена,

Не убита честь.

На груди три ордена

И медали есть.

Боевых три ордена

На груди его.

Помнишь ли ты, Родина,

Сына своего?

Сталинского сокола

Репрессивных лет,

Что  кружился около

Радостей и бед!

 

              2

Осень. Рощи голые.

Солнца тусклый свет.

Батя спит в Осмолове

Двадцать с гаком лет.

В дни не только будние,

И не раз в году,

Если очень трудно мне, —

Я к нему иду.

Над его могилою,

Тихой и простой,

Наполняюсь силою,

Как живой водой.

Пристально и солнечно

На портрет смотрю.

«Что ж,  Илларионович,

Выпьем», — говорю.

Скорбно, неторопко я

И без громких слов

Наполняю водкою

Рюмки до краев.

 

                3

Тихий вечер. Сумерки

Над землей плывут.

Наши предки умерли,

Обрели приют.

Батя похоронен мой.

Памятник. Звезда.

Что случилось с Родиной –

Он не знал тогда.

Боль моя сердечная

Вновь тревожит сны.

Мы свое Отечество

Сдали без войны.

Приласкали ворога

И впустили в Храм.

Обошлась так дорого

Эта драма нам.

Мы теперь разрознены

И разделены,

Пасынки для Родины –

Бывшие сыны.

 

 

МОЛОДОСТЬ

 

Словно о давних утратах

Сердце застонет в груди.

Юность ушла без  возврата.

Молодость, — не уходи.

Кто нам разлуку накаркал,

Светом любви ослепя?

Я обниму тебя жарко –

Не отпущу от себя.

Мне ещё счастье пророчат

И окликают меня

Утро, не знавшее ночи,

Вечер, не помнящий дня.

 

***

 

Я к судьбе повернулся лицом

И взглянул на неё ненароком,

И она, как горячим свинцом,

Обожгла меня яростным оком.

Я прикинул, что не ерунда

Жизнь и в вечность летящие годы.

Что в тюремной неволи всегда

Обостреннее чувство свободы.

Если память святое хранит,

Если кровью опенены губы,

То меня раскусить, как гранит ,

Невозможно – сломаются зубы.

Был таким – и такому мне быть,

Не играю ни в жмурки, ни в прятки:

Если пить, так в открытую пить,

Коль любить, так любить без оглядки.

Не злорадствую я, словно бес,

Не вершу суд над миром и веком.

И по Божьей указке с небес

Остаюсь на земле Человеком!

 

***

 

Над омутной водою

Печалится ветла,

Зачем опять с тобою

Меня тоска свела?

Глаза твои – две сливы,

Что огненно блестят.

Не отводи стыдливо 

И молчаливо взгляд.

Пускай он светом брызнет

И явит торжество.

Мы взяли все от жизни,

А может, — ничего.

Сведу с собой я счеты

В веселом кураже.

Не женщина еще ты,

Не девушка уже.

О наших прегрешеньях

Сыграет кто-то туш.

Волнует нас сближенье

И разобщенность душ.

Я буду духом крепнуть

Я буду сердцем петь.

Прозрею, чтоб ослепнуть,

Ослепну, чтоб прозреть.

 

АНТОНИНЕ

 

По медвежьи углам России

Поскиталась немало ты, —

Словно будни тебя носили

На крылатых руках мечты.

Нет, конечно, не так все было!

Выбиваясь порой из сил,

Мужу ты своему служила,

Он Отчизне родной служил.

Зимы перетекали в лета.

Бури спорили с тишиной.

Нелегко – ты ведь знаешь это –

Офицерскою быть женой.

Я делами горжусь твоими.

Ты, как солнце, всегда свети.

Антонина! Какое имя!

Даже слов не могу найти!

Снова день безоглядно синий

И безоблачно золотой

И со мною сама Россия

Преклоняется пред тобой!

 

ЯБЛОНЯ ДИКАЯ

                                            Ларисе Тумаревой

Там, где пропахли леса земляникою,

Женщина в светлой хатенке живет.

Кто она, кто она? Яблоня дикая,

Что по весне белоснежно цветет.

Горе, конечно, не все перемелется.

Счастье порой не запрешь на засов.

Кто она, кто она? Может отшельница

Вечно дремучих и древних лесов.

Раненько утром спешит по-над берегом,

Чтобы на лодке по озеру плыть.

Кто она, кто она? Ставшая  егерем,

Но не уставшая землю любить.

В зверя пальнет из ружьишка без промаха

И браконьера зараз полонит.

Кто она, кто она? Словно черемуха,

Всех по ночам соловьино пьянит.

Жизнь, как погода, всегда переменчива –

Слезы подчас набегут из-под век.

Кто она? Знаю я: русская Женщина

И неземной доброты Человек!

 

ПОЩАДИТЕ

 

Разве не оценим и не взвесим

Мы своих земных и главных дел?

Я по многим городам и весям,

Как веселый ветер прозвенел.

Восходил я к солнечным вершинам,

Собирал нездешние цветы,

Чтобы осознать не без кручины:

Очень больно падать с высоты.

Но, вставая на ноги, не ахал,

Норовился заново дерзать,

Потому что мог я, как собака,

Раны и ушибы зализать.

Милые мои и дорогие,

Вся моя родня, и не родня,

За поступки за мои лихие

Пощадите, грешного, меня.

Жизнь, она похлеще лотереи:

Выигрыш дается только раз…

Надо быть нам всем чуть-чуть добрее,

И не только завтра, а сейчас.

 

ВРЕМЯ НАЗОВЕТ

 

Мне хорошо известно это

(Я ведь и сам пишу стихи):

Дерутся русские поэты

За славу, словно петухи.

Не потому ли в одночасье

Мечтают многие из нас

Взлететь на взмыленном Пегасе

С веселым гиком на Парнас.

А нам бы надо вспомнить снова,

Как откровенье давних лет,

Что только  искреннее слово

Не приедается, как хлеб.

Что без скандалов и сомнений

Лишь время назовет само:

Кто был из нас и вправду – гений,

А кто был – бездарь и дерьмо!

 

***

 

Ты – как песня, как чудо

В моей трудной судьбе.

Только солнечно буду

Помнить я о тебе.

Сплетни, ложь и напасти

Не коснутся пусть нас.

Я топлю свои страсти

В глубине твоих глаз.

Но придет пониманье, —

Слишком поздно к тому ж, —

Рокового слиянья

Наших горестных душ.

 

***

 

Я сегодня и вправду другой.

Только ты понапрасну не сетуй.

Наши редкие встречи с тобой

Очень грустной отмечены метой.

Мне явился твой образ  во сне:

Ты решительно встала со стула

И всем телом прижалась ко мне,

А потом, простонав, оттолкнула.

И сказала: «Достань мне звезду,

Коль воздвигнешь до неба ступени»…

И в горячем и горьком бреду

Я упал пред тобой на колени.

 

РЕКА УТРАТ

 

Ты завтра выйдешь вновь из берегов

И станешь свирепей и полноводней.

Не отмолить нигде тебе грехов:

Ни в небесах, ни даже в преисподней.

Таким, как ты, на свете – нет числа.

Не знаю я за что, но это было:

Ты друга моего с собой взяла

И мне назад его не возвратила.

 

ПОМОГИ МНЕ

                                   Радиславу Кузнецову

 

Ради бога, прости мне унылость

Этих тихих и искренних строк.

Мне сегодняшней ночью приснилось,

Что я, словно бобыль, одинок.

Сновидений извечная тайна.

Разгадать нам ее не дано.

Мы вдвоем. Мы с тобой не случайно

Пьем пьянящее душу вино.

Распрощаться с былым, словно с грустью,

Надо, видимо, тоже уметь.

Помоги же в родном захолустье

Мне веселую песню пропеть.

На костре вдохновенья сгораю,

Суматошно и жадно дышу,

Но на тропку, ведущую к раю,

Я покуда свернуть не спешу.

 

ПОЭТ

 

Небритый, усталый, угрюмый,

К ветле прислонившись плечом,

Стоишь ты с тяжелою думой.

О чём она только, о чём?

С надеждой пришел ты иль с верой

Развеять тоску или сон?

А рядом соловушка серый

Забрал пол-округи в полон.

А рядом рассветные тени

Росистую свежесть хранят

И белой сирени кипенье

Выплёскивает аромат.

А рядом, теплынь обещая,

И даль распахнулась, и близь, —

Бушует такая большая

Земная весенняя жизнь!

И глупо надеяться, право,

Что в светлой сосновой избе

Неверная женщина-слава –

Опять улыбнется тебе.

 

ИМЯ  — ПЕСНЯ

 

Ефросинья! Ефросинья!

Имя – песня, имя – хмель,

Имя, веющее синью

И звучащее, как трель.

Что поделать? Что попишешь?

Жизнь сама себе судья, —

Это имя реже слышишь

На дорогах бытия.

Ефросинья! Ефросинья!

Это имя повтори,

В нем есть что-то от России,

В нем есть что-то от зари.

Ефросинья! Ефросинья!

Имя – песня, имя  — хмель,

Имя, веющее синью

И звучащее, как трель.

 

УПРЕК

 

Совершил немало ты грехов

И не знал в любви ты постоянства.

Сколько не родившихся стихов

Задохнулось в  горьком дыме пьянства!

 

ЯБЛОКИ ГРОЗЫ

 

Плывут над лесом тучи-ялики

И тяжелеют небеса.

Роняет огненные яблоки

Неукротимая гроза.

Вот-вот на землю будут брошены,

Вот-вот, немного погодя,

И града спелые горошины,

И зерна теплые дождя.

 

Я ЛЮБЛЮ…

 

Как увидел – глаз и положил!

Как узнал – душа заликовала!

Я любовь свою подсторожил

В час, когда еще не рассветало.

Согласитесь, я никак не мог

Поступить иначе – знайте наших! –

Как отдать ей сердце и венок

Из фиалок теплых и ромашек.

Говорят, что худа без добра

Не бывает. Не  завидуй, сводня!

Женщину, что встретилась вчера,

Я люблю без памяти сегодня!

 

БАСУРМАНЫ

 

Вновь чужие орды прокопытели –

Угодили снова мы в полон.

Колокольным звоном от обители

Покатился всенародный стон.

Затравили, как волков, облавами,

И втоптали в грязь и даль, и ширь,

И своими догмами-уставами

Осквернили русский монастырь.

Усыпили бдительность обманами,

Подмешали в пиво смертный яд.

Отчина моя – под басурманами,

Как и много-много лет назад.

Долго ль будет длиться вражья здравица?

До тех пор, пока они  поймут,

Что Донские Дмитрии объявятся,

Пересветы новые придут.

 

ЕМЕЛЬЯН  ПУГАЧЕВ

 

От свободы запойной

И от крови – был пьян.

И бунтарь, и разбойник

Пугачев Емельян.

Он кликушей-пророком

Вовсе даже не слыл,

Но себя ненароком

Враз царем возомнил.

Свою душу он тешил,

Пил хмельное вино,

И безжалостно вешал

Всех дворян заодно.

Много лет – не неделю –

По России шел плач:

Повязали Емелю –

Догулялся Пугач…

В долгополой рубахе,

Не дав волю слезам,

Поднимался он к плахе,

Обесстыженный,  сам

В маете предвечерней

И тоскою томим

Обратился он к черни

С покаяньем своим.

Он людской слушал ропот,

Прежде чем умереть…

Не пристало холопу

В царском кресле сидеть!

 

Я  ДОЛЖЕН…

 

Я должен тем, кому не дожжен,

Пожалуй, даже ни гроша.

Зачем же лезет вон из кожи

Моя наивная душа?

Я с прошлым крепкой нитью связан –

Об этом знают и враги.

Я должен тем, кому обязан

Простить несметные долги.

На солнце очень много пятен –

Подчас их трудно разглядеть.

Я должен тем, кому приятен

Смысл жизни – сразу все иметь.

Нелегок путь к земному счастью,

Круты прозренья виражи.

Я должен тем, кому не властен

Мой принцип жить – жить не по лжи.

Я вновь наивно осторожен

И чуток более всего.

Я должен тем, кому не должен,

Не должен вовсе ничего!

 

ЧЁРНЫЙ СНЕГ

 

Неприятный на сердце осадок.

Ничего уже не изменить.

Упрекать нам друг друга не надо,

И не надо друг друга винить.

К нам лицом повернулась утрата,

Подмигнула ехидно и зло.

Все, что было меж нами когда-то,

То сегодня быльем поросло.

Может быть виноваты мы сами

В неизбежности будничных ссор.

Не омыть никакими слезами

Беспощадный судьбы приговор.

Пусть под вечным седым небосводом

Черным снегом кружит вороньё…

Ты так долго желала свободы –

Я тебе предоставил её!

 

У  РЫБАЦКОГО  КОСТРА

 

Наловили очень много

Верховодок и ершей.

Если ты доволен, Лёха, —

Улыбайся до ушей.

Любим мы твои проделки,

В них – и сердце, и душа.

Разливай уху в тарелки

Осторожно, не спеша.

Ты отменный повар, право,

Потому всегда и прав,

Что вкуснее нет приправы

Из тумана, звезд и трав.

Что ж молчишь осоловело?

Байку вспомнить бы пора…

Ночь на корточки присела

У рыбацкого костра.

 

***

 

Я – из теста одного, что и вы, товарищи.

И такой завидую я простой судьбе.

Закатилось солнышко. Вечер остывающий

Смастерил из сумерек бороду себе.

Посижу над речкою под седыми ивами.

Пусть вовсю безумствуют в рощах соловьи.

Разве не бывали мы самыми счастливыми?

Разве не теряли мы головы свои?

Молодость – предвестница будущего нашего.

Молодость – свершение самых славных дел.

Мне не жалко прошлого, так ничем не ставшего,

Хоть и очень многое сделать я хотел.

Исцеляют раны мне листья подорожника.

С чем пришел? Откуда? Вот я – на виду.

Так поймите вы меня – русского безбожника:

К вам на суд я, люди, жизнь свою веду.

 

КАМНИ-САМОЦВЕТЫ

 

Все нескончаемое лето

Без спешки и без суеты

Искал я камни-самоцветы   —

Осколки вечной красоты.

Желаньям веря и надежде,

А в  поисках упрям и скор,

Я обошел морей прибрежья,

Исследовал подножья гор.

Пьянел покрепче, чем от водки,

Когда в бесстрастной тишине

Слепая радость от находки

Переполняла сердце мне.

Я падал в обморок от счастья,

Что улыбалось только мне.

Казалось,  что я был причастен

К их появленью на земле.

Огнями ало-голубыми

Они сияли, взор слепя.

Казалось мне, что вместе с ними

Я собираю  и себя.

Мне признаваться неохота,

Но мной осознано уже:

Они дороже, чем работы,

Работы Карла Фаберже.

 

СОЛДАТ

 

Это – как откровенье,

Как из сердца слеза.

На одно лишь мгновенье

Вдруг прикрою глаза:

Снова вижу солдата

С запыленным виском,

Штыковую лопату,

Автомат со штыком.

Вещмешок – за плечами,

Серой скатки  — шинель.

Бьет в лицо, словно пламя,

С неба – солнца шрапнель.

До разрыва – все жилы.

До удушья – жара.

Он орет, что есть силы,

Громовое «Ура»!

Смелый и беззаветный,

Вечно рвущийся в бой,

Командира победно

Прикрывает собой.

Кстати или некстати,

Сути не утаю:

В этом давнем солдате

Сам себя узнаю.

 

В ДУШНЫЙ ПОЛДЕНЬ

 

Духотища – нет спасенья.

Окна настежь – сквозняки.

Хорошо, что воскресенье –

Отпустили в увольненье,

Молодое пополненье,

Чтобы забылось от тоски.

Не найдя душе отдушин,

Шуткой сердце веселя,

«Околачивают груши»

(чем известно) дембеля.

Смех и гогот их неистов.

Скоро им зачтут приказ,

Что от имени министра

Увольняются в запас.

Я ничем их не стращаю.

Палку я  не перегну.

Я сегодня замещаю

Нашей роты старшину.

Я за многое в ответе.

За порядком я слежу.

Затаившись в туалете,

Кто-то курит анашу.

Курит жадно, смолит рьяно

И, видать, для куражу.

Выявляю наркомана

И в каптерку увожу.

Отбираю враз окурок.

Заношу кулак, как стек:

— Окочуришься, придурок!

Ты ж дневальный?

— Я – узбэк.

 

ПОХОРОНЫ ОКУРКА

 

Кто-то в спешке или сдуру, —

Может, даже офицер, —

Обронил вчера окурок

На казарменном крыльце.

Командир – начальник строгий,

Он для нас – и царь, и бог.

Поднял роту по тревоге,

Начался переполох.

Командир вскипел, как пламя.

В теле  дрожь не мог унять.

Непристойными словами

Поминал чужую мать.

Дуракам – не только судьи –

Божья кара не страшна.

— Хоронить окурок будем, —

Объявил нам старшина.

Смирно! Вольно! Не до скуки

В три шеренги стройся, взвод.

Солдатня лопаты в руки

И, как водится, — вперед!

Эй, салаги-бедолаги,

Что на сердце, на уме?

Яму вырыли в овраге,

Чтоб придать «бычок» земле.

Чин по чину. Все прилично.

Все пристойно – видит Бог.

Гробик, правда, символичный –

Из-под спичек коробок.

Старшина, не скрыв презренья,

Всем напомнил неспроста:

— В нашей роте для куренья

Есть отдельные места.

 

И когда опять лопаты

Засверкали, как штыки,

Молчаливые солдаты

Перешли на матюги.

 

САМОДУРСТВО

 

Для стенгазеты я стихи писал.

Она была глашатаем в казарме.

Ее всегда начальник штаба сам

Читал подслеповатыми глазами.

Мне помнится: у стенда он стоит.

Прерывисто, неровно, трудно дышит.

И командиру роты говорит:

— Как хорошо сержант, как складно пишет.

Кнутом сатиры может отстегать

За лень, за чванство или самодурство.

Таланты надо нам оберегать –

Освободи поэта от дежурства.

Такое отношенье льстило мне.

В зависимость попал, однако, сразу.

Я оды генераловой жене

Писал, как говорится, по заказу.

Когда же я в глаза ему сказал,

Что быт солдат устроен бестолково,

Он сразу же и тут же приказал

Разжаловать меня… до рядового.

 

УВОЛЬНЯЮЩЕМУСЯ  В ЗАПАС

 

«До приказа тридцать дней осталось!» —

Протрубила хором салажня.

Одолела вновь меня усталость

И печаль опутала меня.

Мой сосед по койке, замкомвзвода,

Успокоил, мне сказал: «Тебе

Предстоит служить еще полгода,

Ты отдай мне новое х/б».

Мне не жалко – сердце нараспашку.

Враз  исчезла хмурость, словно тень.

Отдаю в придачу и фуражку,

И вдобавок – кожаный ремень.

Никакой не пожалею дани,

Лишь бы его светлое влекло.

Он уже сидит на чемодане,

Он отсюда в мыслях – далеко.

Грянет день. Тогда уж спозаранку

Я скажу одно ему при всех:

«Вспомни, как вернешься на гражданку,

Вспомни про солдата, Человек!»

 

ПРИУНЫЛИ

 

Ах. Безусые парни, —

Обреченность во взглядах, —

Наведите в казарме

Образцовый порядок.

Приуныли вы. Где уж

Вам под силу уборка?!

Вот вам – швабра, и ветошь,

И мастика, и хлорка.

Здсь Устава покруче

Старшина балом правит:

Не умеешь – научит,

А не хочешь – заставит.

 

ОБРУЧАЛЬНОЕ  КОЛЬЦО

 

Госпитальная палата.

Запах йода. Белизна.

Смотрит в окна виновато

Запоздалая весна.

Поздний вечер тих и светел,

На реке – шуршанье льдин.

Нас сюда занес не ветер,

А какой-то карантин.

Все ухожены. Все сыты.

Не сомкнем глаз до утра:

Сна лишила Афродита –

Молодая медсестра.

Стан красивый, взор туманит

И волнует —  ё-моё.

Как привлечь её вниманье.

Закадрить бы как её?

А она светло смеется,

Озорства полно лицо.

И слепит нас, словно солнце,

Обручальное кольцо.

 

В САМОВОЛКЕ

 

Я сиганул через забор.

Ликуй и здравствуй, самоволка.

И озираясь, словно вор,

Поплелся в сторону поселка.

Призывно манят фонари.

Тропинка вьется среди поля.

До самой утренней зари

Я – друг любви, заложник воли.

Мне совесть душу не скребёт.

Какое, к черту, покаянье,

Когда меня девчонка ждет,

Когда назначено свиданье.

Ах, аромат родной земли!

Его вдыхать хочу я долго.

И никакие патрули

Меня не выследят, как волка.

Ах, что со мной? Я не могу

Понять и осознать такое:

Не сдамся я в бою врагу,

А сдамся ей – одной – без боя.

 

РОДОМ ИЗ СКАЗКИ

 

Я не живу и не жил по указке.

И не кривил ни душой, ни лицом.

Кто я? Откуда я? Родом из сказки,

Только, быть может, с печальным концом.

Я никогда не искал переправу,

Зная, где омут, не зная, где брод.

Я ненасытно, взахлеб пил отраву,

Приняв ее, вероятно, за мёд.

Я уходил, убегал от погони

Раннего горя, отчаянных бед…

Синие птицы и красные кони

Скорбно кричали и ржали мне вслед.

 

БЕЗРАЗЛИЧИЕ

 

Нам горы золотые обещали,

Сулили счастья более всего.

В одно мгновенье люди обнищали –

Но это не волнует никого.

Нас ослепили тьмою, словно светом,

И обманули всех – до одного.

Преступность расцвела махровым цветом –

Но это не волнует никого.

Мы предали все самое святое

И даже, видно, бога самого.

Не будет нам и не было покоя –

Но это не волнует никого.

Одной бедою больше стало в мире,

Презрев себя и жизни естество,

Несчастный бомж повесился в сортире –

Но это не волнует никого.

 

В  ЗНАК  ПРОТЕСТА

 

На заре двадцать первого века

Нет опоры – за воздух держись.

Ни к чему ей права человека,

Коль отобрано право на жизнь.

Шла толпа, как всегда, рот разинув,

И одно осознать не могла,

Что актриса, облившись бензином,

В знак протеста себя подожгла.

 

ГРАФОМАНЫ

 

Окружили меня графоманы,

Надоели – хоть ревом реви.

Вновь бормочут они, как шаманы,

Виршеплетные строки свои.

Окружили меня! Днем и ночью

Продолжают меня осаждать.

Нету сил никаких, нету мочи

В бесталанности их убеждать.

Разливают вино по стаканам,

Мне  осанну  стараются спеть…

Окружили меня графоманы,

Но не смогут никак одолеть!

 

РЫБАЧКА

 

Отчалит от берега лодка.

В уключине скрипнет весло.

Красивая девка-молодка

Тебе улыбнется светло.

Течением быстрым и шустрым

Вас будет на стрежне качать.

Продрогшее вешнее утро

Вам вместе сегодня встречать.

Своим ремеслом, как богиня,

Умело владеет она.

Прокатится вновь по стремнине

Расплесканная тишина.

Проверит и донки, и сети,

Отгонит платком комарьё.

Наверно, на всем белом свете

Счастливее нету её!

Волну, взяв за гребень, стреножит,

Привяжет за ветви кустов.

Степенно и молча уложит

В рюкзак свой нехитрый улов.

Любви скороспелой не требуй

И в страстном огне не сгори.

Глаза у неё – словно небо,

А щеки – румяней зари!

Никто в этом мире не вечен,

И бренно людское житьё,

И дай Бог, чтоб был ты увенчан

Горячей любовью её!

 

***

 

Багровая туча заката

Ушла за околицу дня.

Была здесь деревня когда-то,

А нынче шумит зеленя.

Былое, в забвенье не канув,

Маячит звездою сквозь мглу.

Табун белогривых туманов

Стреножен на сонном лугу.

На месте отцовского дома

Мне чудится, призрак плетня.

И голосом, с детства знакомым,

Никто не окликнет меня.

 

ИНТЕРВЬЮ

 

Опять с блокнотом журналиста

На росных росстанях стою:

У молодого тракториста

Беру сегодня интервью.

Я задаю вопрос степенно,

Чтоб завтра гласности предать,

Как умудрялся он за смену

Две нормы выработки дать.

А он хохочет, — знай, мол, наших,-

А он смеётся у межи:

«Побольше надо кушать каши,

Ну и работать – от души…»

И вдруг сказал мне, успокоясь,

И мысль его пронзила речь:

«Работать будем все на совесть –

Вот землю б эту уберечь».

 

ЖАТВА

                              Анатолию Коротчикову

 

Уродилась рожь на радость людям!

Слава тебе, отчая земля!

Скоро, скоро солнечные будни

Выведут комбайны на поля.

От работы станет людям жарко.

Сквозь рубахи просочится пот.

На Руси моей издревле жатва –

Пик земных волнений и забот.

Трудности подвластны  человеку!

Потому и верится в одно:

Потечёт, как золото, по шнеку

Молодое, зрелое зерно.

 

КОМБАЙНЁРЫ

 

Настроение – ни капли:

Вновь сегодня, как вчера,

Небо хмурое. Не каплет –

Хлещет, будто из ведра.

Комбайнёры курят молча,

Вдаль глядят из-под руки,

Где оскалились по-волчьи

Молний белые клыки.

И всё думают о хлебе,

О покинутой меже…

Распогодится на небе –

Прояснится на душе.

 

ТРАКТОРИСТ

                                      Ивану Васекину

 

Ещё небо в звёздах мглистых

И луна над головой.

Не до сна лишь трактористу –

Ты заводишь трактор свой.

Сорок лет, считаем, кряду

Ты – трудяга из трудяг –

Вновь хлопочешь по наряду

И на фермах, и в полях.

Нам гордиться этим надо,

Что мы, люди, — от сохи.

Потому ты, как награду,

Принимай мои стихи.

Ты не хмурь, Петрович, брови,

Я шутливо говорю,

Говорю тебе, Петрович:

Распаши опять зарю.

Знаю, сделать это трудно,

Но работы – нет важней…

Встанет солнечное утро

Над деревнею твоей!

 

ПОСВЯЩЕНИЕ ЮБИЛЯРУ

 

Коль зерном наполнены сусеки,

Осени  перстом усталый лоб.

Давний друг полей, Иван Васекин,

Истинный и русский хлебороб.

За твоим стальным и острым плугом

Солнечно струится борозда.

В том, что ты для нас стал добрым другом,

Ты не сомневайся никогда.

Труд твой общей мерой не измерить –

Это знают все: и стар, и млад.

И никак не хочется нам верить,

Что тебе сегодня – шестьдесят!

Ты прими все наши пожеланья,

Будь незаменим, необходим,

Оставайся мудрым, как сказанье,

И, как песня, вечно молодым!

 

ХЛЕБНОЙ НИВЫ СТАРОЖИЛ

                                        Анатолию Нестерову

 

Улыбнись, как прежде, Анатолий,

Позабудь ты будней кутерьму.

По тебе грустит родное поле –

Отдал ты немало лет ему.

Почему и за грехи какие

Нашу землю не приветил Бог:

Там, где колосились зерновые,

Нынче зашумел чертополох.

Эх, вернуть, вернуть бы день вчерашний,

Ведь о нём безмерная тоска.

Пробежать бы босиком по пашне

И попить воды из родника…

Не искал ты выгоды и славы,

На износ работал ты и жил.

Пусть тебя хранят цветы и травы,

Хлебной нивы добрый старожил!

 

НОЧЬ В САЛЫНИ

                              Ивану Митяеву

Нечаянно радость нахлынет

И сгинет любая беда,

Когда над ночною Салынью

Взойдёт молодая звезда,

Когда у озёрной излуки,

Где росная тропка свежа,

Хвостом перепуганной щуки

Всплеснёт широко тишина,

Туманом овражек набухнет,

Взметнутся зигзагом стрижи,

И филин за рощею ухнет,

И перепел вскрикнет во ржи…

И снова, светло и лукаво,

Рванём  за  мечтою вдогон!

Заварим мы чаю на травах –

Не только ведь пить самогон.

Беседа не стихнет меж нами,

И я у костра не усну…

Весёлое белое пламя

Слизнёт с небосвода  луну.

 

Я – НЕ АНГЕЛ

 

Я – не ангел, не дьявол,

Не слуга сатаны.

Я себя сам оплакал

На руинах страны.

Отыграть я не вправе

Трагедийную роль.

О великой Державе

Моя вечная боль.

Прошлых дней пантомима,

Ты меня раздраконь.

В дебрях долгого дыма

Затаился огонь.

Я себя сам задаром

Не отдам палачу.

По примеру Икара

К солнцу не полечу.

Звёзд вечерних слезами

Небо плачет во мгле…

Гибнуть и воскресать мне

На бессмертной земле!

 

ПОМОГИ ЕЙ — ВСЕВЫШНИЙ

 

                               Алексею Сорокину

 

В диком поле ветра голосили –

Заглушали волков близкий вой.

Нет сомнения в том, что Россия

Под чужою не будет пятой.

В стороне отдалённой иль ближней,

На руинах отчаянных дней,

Помоги ей оплакать, Всевышний,

Убиенных её сыновей.

Помоги ей под небом Афгана

И на горных дорогах Чечни,

Помянуть и Петра, и Ивана –

Ведь святые и вправду они.

Помоги ей, утратившей силы,

В долгих муках молясь и скорбя,

Поклониться бессмертным могилам

И поверить, как прежде, в себя.

Нет сомнения в том, что Россия

Снимет траурный черный наряд…

В диком поле ветра голосили.

И гремела  гроза, как набат.

 

ОДИНОЧЕСТВО

 

Знал и видел я грозу,

Да грозу ещё какую!

В своем доме, как в лесу,

Я один теперь кукую.

Веря в правду и добро,

Я хмелею, как от браги.

Мысль моя ведёт перо

По мелованной бумаге.

Каждым мигом дорожить,

Каждым часом – вот отрада.

Сколько лет осталось жить,

И подсчет вести не надо.

Ах, кукушка,  —  ё — моё! –

Мне не надобно пророчеств.

Одиночество моё –

Лучшее из одиночеств.

 

ОБРАЩЕНИЕ К БОГУ

 

О, Господь, жаль, не твой я угодник,

Я служу небезгрешно тебе.

Дай мне сил разобраться сегодня

В трудной жизни моей и судьбе.

Мне не надо ни денег, ни славы

На житейском жестоком пути.

Только ты от иуд и лукавых,

Если можно, меня огради.

О, господь, совершая ход крестный,

Обещай наконец-то и мне:

Поселить меня в царстве небесном –

Коль устану я жить на земле!

 

В  СТОРОНЕ ОТ ЛЮБВИ

 

День запряг голубого коня

И помчался по солнечным долам.

Ты, наверное, помнишь меня

Молодым, озорным и весёлым.

Я стою в стороне от любви,

На развалинах давнего счастья.

Ах, как пели тогда соловьи –

Разрывали мне сердце на части.

Ах, как пели тогда соловьи

Сумасшедшие —  напропалую.

Обещали мне губы твои:

«Я до смерти тебя зацелую.

Я стою никого не виня,

Не тревожа ни словом, ни взглядом.

Ты уже далеко от меня,

Несмотря, что находишься рядом.

 

ТЫ ВЗДОХНИ…

 

Приоткроет полночь звёздный полог.

Отскрипит за рощей коростель.

Если я тебе и вправду дорог –

Постели мне, милая, постель.

Ты передо мной не виновата.

Мысли, как глаза, твои ясны.

Я хочу сегодня, как когда-то

О тебе одной лишь видеть сны.

Погляди, земля вся в лунных росах

И светлы бездонно небеса,

Обопрись о песню, как о посох,

И в мои ты загляни глаза.

Только не пытай меня упрёком

И тоской не надо донимать.

О поре, счастливой и далёкой

Нелегко мне будет вспоминать.

И, меня желанно обнимая,

Положи мне голову на грудь,

И вздохни, ещё не понимая,

Что былого счастья не вернуть!

 

РАЗВЕДЧИК

Триптих

Памяти Героя Советского Союза

Ивана Баранова

 

1

О, край былинный, край дебрянский,

Ты знал немало бед и слёз.

В одной твоей семье крестьянской

В тридцатых славный мальчик рос.

Он проявлял во всём сноровку,

Во всём старался первым стать,

Любил родную Прусаковку,

Как любят Родину и мать.

Когда гроза дождём дышала

И освежала ветерком,

Он безрассудно, прытко, шало

По лужам бегал босиком.

И на пустынном косогоре

Играл с ребятами в лапту,

И крепко верил, с ними споря,

В свою заветную мечту.

 

2

Настала солнечная юность.

Иван, мечте не прекословь:

Под сердцем где-то встрепенулась

Как лань пугливая, любовь

И, потеряв от счастья разум,

У летней ночи на краю

Поцеловал под сонным вязом

Он одноклассницу свою.

И сердцу мало места стало

В груди, как в клетке соловью.

«Люблю тебя!» — она шептала.

И он вздыхал: «И я люблю!»

Но знать не мог, не мог о том он,

Что приближается беда,

Что, проводив её до дома,

Он с ней расстался навсегда.

 

3

Фашистский смерч витал над миром.

Огонь в Европе бушевал.

Бойцом, военным командиром –

О чём мечтал он, тем и стал.

Война  обрушилась внезапно.

Ступил на нашу землю враг.

Осознавая долг свой ратный,

Рванулся в бой и наш земляк.

Сквозь битв кровавых ураганы

Вёл за собой бойцов вперёд

Герой страны —  Иван Баранов –

Смельчак, разведчик, патриот!

Погиб Герой. Погиб в сраженье.

Но пережил забвенья тьму…

И эти три стихотворенья –

Мой скромный памятник ему!

 

В ДЕНЬ ЮБИЛЕЙНЫЙ

 

                                      В.М. и Н.Ф.Гелеванам

 

Приоткрыло утро солнечные вежды.

В рощице предзимней тихо и свежо.

Батюшка Василий, матушка Надежда,

Тридцать лет вы вместе – очень хорошо!

Я, как православный, вновь любуюсь вами.

Я за вас  сегодня бесподобно рад.

В день свой юбилейный в златоглавом Храме

Помолитесь Богу за любовь и лад.

Не цветами вешними путь устелен к раю.

Долог и  мучителен утешенья час.

Если сам Спаситель вас оберегает,

Ангелы-хранители не покинут вас!

 

СПОСОБ УБЕЖДЕНИЯ

 

«Не курить! Ведь будет хуже.» —

Врач больному говорил,

Зажигалку взял и тут же

Сигарету прикурил.

 

НЕИСПРАВИМЫЙ АНОНИМЩИК

 

Его ко всем – поверьте в это –

Червь подозрения точил.

На самого себя в газету

Он анонимку настрочил.

 

ЗАРИСОВКА С НАТУРЫ

 

Мой сосед вновь колобродит,

Чушь несёт опять спьяна.

А на грядках в огороде,

Кроме хрена, — ни хрена.

 

ПЕРЕХВАЛИЛИ

 

Кота хвалили: «Ты – учёный.»

Орали хором: «Браво! Бис!»

Кот кувыркался увлечённо,

А в доме… мыши завелись.

 

ПЕРЕКВАЛИФИЦИРОВАЛСЯ

 

Травил анекдоты во время работы

Но после критической встряски,

Оставить в покое решил анекдоты

И начал рассказывать  сказки.

 

ГОРЕ-ТОКАРЬ

 

«Что за болванка? Что за сталь?» —

Себе под нос бормочет.

Не точит нужную деталь,

А просто… лясы точит.

 

НИ СЕБЕ, НИ ЛЮДЯМ

 

Он ленив был, как Емеля

На печи все дни  лежал:

Своего он — не посеял

И чужого он – не сжал.

 

Я – НЕ ПРИНЦ

 

Я на белом гоне за тобой не приеду.

Я – не принц. Потому безоглядно грущу.

По росисто зелёному зябкому следу

На просёлках любви я тебя отыщу.

Озарит меня мысль. Я пойму в одночасье,

Слыша боль беспокойства в кричащей  груди,

Что к истокам рассветного позднего счастья

Нам вдвоём предстоит очень долго идти.

Преподносит нам жизнь не сюрпризы – уроки.

На вопросы ответ нужно точный найти.

Коль устанешь ты в трудной и тряской дороге

Я смогу на руках  тебя нежно нести.

 

ТВОРЧЕСТВО

 

Я ночами звёздными не сплю –

Полон сил и полон вдохновенья.

Над строкой единственной корплю,

Чтобы завершить стихотворенье.

Я найду заветную строку,

Успокоюсь и  оторжествую.

За окном: — Ку-ка-ре-ку!

Всем побудка. Мне – на боковую.

 

***

 

Я застенчивым был, а ты

Слишком смелая.

Развела над Невой мосты

Ночка белая.

Взяли счастье с тобой взаймы

Мы не думая.

И любили друг друга мы

До безумия.

Изо всех одного меня

Снова выбери…

Затерялась любовь моя

В граде Питере.

Подглядел я сквозь сердца дрожь,

Как над Ладогой

Обвенчался холодный дождь

С тёплой радугой!

 

МАЙСКИЙ ЛИВЕНЬ

 

Ливень вымыл окна в нашем доме,

Напоил и травы, и цветы,

И,  напомня молнией о громе,

Вдаль ушёл без лишней суеты.

Задышала свежестью округа.

Солнце разогнало полумглу.

Радуга – подобье полукруга –

Встала семицветно на лугу.

Знаю, что вернёшься ты обратно,

Позабыв размолвку и беду.

Празднично мне нынче и отрадно

Я тебя, как юность, в гости жду.

Снизойдёт ко мне любви прозренье:

Будешь рядом ты – я не умру.

Лепестки отцветшие сирени

Бабочками вьются на ветру.

Ливень вымыл окна в нашем доме,

Серебристо стёклами скрипя…

Я в счастливой пребываю коме –

Я  люблю без памяти тебя!

 

НАСЛЕДСТВО

 

Сердце моё, видно, отболело.

Нет ни слов  раскаянья, ни слёз.

Без войны нас Нечисть одолела,

Полонив не в шутку, а всерьёз.

Как она ехидно долго ржала!

Я увидел: скорбно предо мной

Гордая  и мощная Держава

Рухнула подгнившею стеной.

Дым вокруг угарно заметался

И затмил сиреневый рассвет.

Нам в наследство только Гимн остался,

А страны былой в помине нет.

Что нам делать ратники и други

И в какой идти молиться Храм.

Вновь свои штандарты и  хоругви

Сдали на посмешище врагам.

Если наша память не ослепла,

Не застлал глаза бесстыдства дым,

Легендарным Фениксом из пепла

Родину опять мы возродим!

 

Я КОРМИЛ ГОЛУБЕЙ

 

                                     Александру Митяеву

 

Я кормил  из рук голубей,

Не жалел для них крошек хлеба.

По команде они моей

Вертикально взмывали в небо.

В полдень солнечно голубой,

В тихий вечер иль утром ранним

Потрясали – о, Боже мой! —

Меня трепетным воркованьем.

Ах, как люди – и млад, и стар –

Мудрой выучке птиц дивились:

Голубь дымчатый и сизарь

На плечо на моё садились.

С ног не свалит меня недуг,

Отыщу своей жизни Мекку.

Я кормил голубей из рук –

Как и следует человеку.

 

ПРИХОДИ СКОРЕЙ, ЗИМА!

 

Дни морозные близки –

На дворе заноябрило.

Неожиданно виски

Время мне посеребрило.

Приходи скорей, зима!

Мне ведь душу стужа греет.

Свет сменяет полутьма –

Слишком рано вечереет.

Тишина звенит в ушах,

Обжигает снег колени.

И ложатся  на большак

От луны деревьев тени.

Ветру сонному в пути

Искривила рот зевота, —

Он не смог произнести

Недосказанное что-то…

 

АПРЕЛЬ

 

Апрель. Рассвет стеклянно розов.

Из лужиц воду пьют скворцы.

Освободившись от морозов,

Звенят ручьи, как бубенцы.

Утихнет ветра вялый ропот,

Привстанет солнце на носки,

Воткнутся в талые сугробы

Сосулек острые клинки.

Мне догадаться, видно, надо,

Что, терпким воздухом пьяня,

На белый танец снегопада

Весна не пригласит  меня.

 

НЕ ДОГОНЮ

 

Убежали туманы в овраги,

А деревья – умылись росой.

Я, напившись прохлады, как браги,

Вновь иду по тропинке, босой.

Я иду, переполненный счастьем,

Всех задорной улыбкой дразня.

Все обиды мои и напасти

Отступают опять от меня.

Я иду, росный след оставляя,

Удивляясь весёлому дню,

Я мальчишкой себя представляю,

Тем, которого не догоню.

 

СПЕШИ

 

Не жди от меня долгожданных подарков.

Твои оправдаю я, вряд ли, надежды,

Ах, как в твоём доме удушливо жарко –

Открыли мы фортку и сняли одежды.

От горя, которое драмой зовётся,

Спеши навострить ты по-быстрому лыжи.

Судьба над тобою и мною смеётся:

Ведь годы прошли, но не стали мы ближе.

Я вновь наблюдать за тобой буду в оба,

Считай меня варваром или шпионом.

Я это подметил: в углу гардероба

Мой шарф подружился с твоим капюшоном.

 

ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ

 

Вышли все сроки. И камни

Время пришло собирать.

Дайте поверить в себя мне,

Дайте мне слово сказать.

Дайте вздохнуть полной грудью

Воздуха свежий глоток.

Вновь я стою на распутье

Необъяснимых дорог.

Горестно и непреклонно

Жизни сужается круг.

Вспомнить хочу поимённо

Бывших друзей и подруг.

Я доиграю крылато

Горькой трагедии роль…

Чем безутешней утрата,

Тем нестерпимее боль!

 

ЗЕРКАЛО

 

Оно не жаждет славы, пьедестала,

Не надо  дифирамбы петь ему:

Так много на своём веку видало –

Да жаль, что не расскажет никому!

 

ЗАВИСТНИКАМ

 

Смирите вы, пожалуйста, свой гонор,

Не лезьте на рожон и на скандал:

Я книги раздарил свои – как донор.

Больному безвозмездно кровь отдал.

 

ПОДМЕТАЛА ЛИВЕНЬ

 

Нет тебя, наверное, счастливей,

Верившей, как прежде, в  чудеса.

Ах, какой был ночью ярый ливень –

Словно обвалились небеса.

Лужи – глубиною по колено –

Измеряла, улыбаясь, ты.

Вырваться из грозового плена

Не желали травы и цветы.

Туча, прогибаясь, грохотала,

Растревожив утренние сны, —

Будто бы, безумствуя, катала

По своей дороге валуны.

Отсверкали молнии, как бивни,

И гроза утихла на заре…

Ты сегодня подметала ливень –

Разгоняла  лужи во дворе.

 

БЫТЬ С ТОБОЙ РЯДОМ

 

Вот и вернулась к нам щедрая осень.

Дарит прохожим листвы векселя.

Жизнь мне сюрпризы опять преподносит,

Словно попал я на бал с корабля.

В руки возьму карандаш иль фломастер,

Буду весёлый пейзаж рисовать,

Думать, что нету безумнее счастья –

Быть с тобой рядом, тебя целовать.

Ждать продолженья нечаянной встречи,

Каждым мгновеньем её дорожить,

Чтобы любовью большой – больше нечем –

К жизни своей тебя приворожить.