Алексей Филиппович Корнеев родился 3 августа 1942 года в Куйбышевской области (отец работал начальником цеха авиационного завода). Родители — уроженцы деревни Леденёво Жуковского района Брянской области.
Окончил среднюю школу № 14 в Брянске и Заочную Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Почти 10 лет проработал фрезеровщиком на Брянском автомобильном и Бежицком сталелитейном заводах. С 1968 года — литсотрудник, редактор многотиражной газеты, ответственный секретарь областных газет «Брянский комсомолец», «Брянский рабочий». В 1999-2002 годах — пресс-секретарь председателя Брянской областной Думы.
Член Союза писателей России с 2013 года. Стихи публиковались в региональной прессе, журналах «Пересвет», «Литературный Брянск», литературном альманахе «Боян».
Автор книги «Мой костёр» (2012).
Живёт в Брянске.
НОВОБРАНЦЫ
Под вечер их построили на диво
Бойцам бывалым (штопаный мундир).
Задачу боя ставил им правдиво
Погибший завтра ротный командир:
«Тут главное — не оробеть, мальчишки.
Под гусениц не прячься поворот.
Он, танк, на траки намотает кишки
И по костям в тылы полка пойдет…
А потому, хоть все поляжем в гроб,
Мы на прямой наводке бьем их в лоб!»
За ночь они орудия вкатили
Из-за кустов под самый нос врага.
Поели каши, кипятку попили…
И грянула железная пурга!
«К стволам!..» Прощайте мирные опушки!
Прощай, мой враг на орудийной мушке!
Прощай, солдатский недопитый чай…
И друг, прощай! И Родина, прощай!
Теперь другой.
Своим асфальтом серым
Здесь автострада огибает лес.
К обочине сверхчёрный «Мерседес»
Припал, как будто «тигр» или «пантера».
Хозяин на опушку поглядел,
Потом с откоса справил всё, что надо.
Где танковая не прошла армада,
Грядет России черный передел.
Вдруг ветер, приутихший до поры,
Березы раскачал, зажег рябин багрянцы…
Мне показалось: это новобранцы
Из-под земли тревожат их стволы.
Кaмознн
Чтоб скорей была Победа наша
И воскрес из пепла отчий дом,
В небеса взлетел Камозин Паша,
Брянский парень, легкий на подъем.
На пути к золотозвёздной славе
В тех боях жестоких, на распыл,
Сохранял его апостол Павел,
Помогал архангел Михаил.
Дух Героя, верного Победе,
В нас живёт, бессмертный с давних пор.
Без опаски пусть летит и едет
Добрый друг и деловой партнёр.
Мы, конечно, всех желаем в гости,
Но не забываем и о том, —
Где-то на закате точит когти
Чёрный хищник, натовский «фантом».
Мастер на убийство и насилье,
Нагл и безнаказан …
Но уже!-
Распластав стремительные крылья,
Опалив бетон, на форсаже
Он взлетает, беспощадно-грозен,
Защитить родных просторов ширь,
Павел свет-Михайлович КАМОЗИН,
Поднебесный русский богатырь!
Я вижу…
Я вижу неба синего кусок
В окне, перегороженном ветвями.
Тяну прохладный кислый чуть квасок.
Курю, дымок пускаю завитками.
И лень мне шевельнуться без нужды,
И в море мыслей тихий час отлива.
И вот такой — я враг любой вражды
И друг всему, что добро и лениво.
Уютен дом … Но тяжела земля,
В которую фундаментом он врезан.
Там, за рекой, окрестные поля
Война пахала боевым железом.
А здесь, недалеко, овражный склон
Болит полузасыпанными рвами.
Здесь били по захваченным в полон,
Без риска поплатиться головами.
Вели колонну улицей пустой
В ту сторону, где кровь заката рдела …
С невыносимо-скорбною тоской
Им вслед старуха у ворот глядела.
О мира неизбывная печаль!
Ты стольким русским женщинам знакома …
Сказал один тихонько: «Мать, прощай…»
Как будто сына повели от дома!
…Я вижу ров и вырытый песок,
Мне не хватает воздуха и неба.
В последний раз пульсирует висок,
Жизнь за чертой абсурдна,
смерть нелепа …
я вижу не во сне, а на яву,
Как вновь и вновь на солнечной планете
Встают под автоматами ко рву
Другой земли непокорённой дети.
Хрипит о чём-то хмурый командир
В солдатские оглохнувшие уши,
И падают прошитые до дыр!
И гаснет мир. И отлетают души …
я вижу неба синего кусок.
Мир надо мною светел и высок.
Я вижу …
* * *
Я руки над золой простёр,
Легонько дунул …
И вот он — вспыхнул, мой костёр!
В ночи угрюмой.
и на его зовущий свет,
Просты, не лживы,
Пришли и те, кого уж нет,
И те, кто живы.
Роятся искры, ввысь маня
И пропадая …
Тебе у моего огня
Тепло, родная?
у всех, с кем сам себя делю
На свет и тень я,
Кого печалю и люблю,
Прошу прощенья …
Обугливаясь, чуть треща,
Сгорает ветка.
Спиною чувствует душа
Дыханье предка.
Он близок в сумраке густом,
Во тьме влекущей,
Ветшающий отцовский дом.
И сад цветущий …
Давно в родимой стороне,
В стране безуглой,
Костёр угас мой.
А во мне
Всё плачут угли.
Пастух
Мой друг пастух,
рыбацких зорь астролог,
Обдумывает
двадцать первый век.
Толковый в прошлом
цеховой технолог,
Обыкновенный
русский человек.
Он ведал,
как из железяки ржавой
у тех, кто дело знал,
любил и мог,
Рождается
оружие державы,
Спокойного могущества
залог.
Вопрос открыт:
какой забавы ради
Имевший должность
и в труде почёт
С утра пораньше
в пригородном стаде
Скотину бессловесную
пасёт?
Лукавый насмехается
над нами?!
Являя небу античудеса,
На горизонте
горбятся гробами
Пустые заводские корпуса.
Глядишь, и сердцу
холодно, как в морге.
Подступит
зла нехристианский ком …
Прилюдно
повыдёргивал бы ноги
Тем, кто народ мой
обозвал совком.
… Сентябрь на солнце
сушит паутину,
И заморозком
пахнет от земли.
На тёплую
немилую чужбину
Печалясь
улетают журавли.
Прощально долго
провожаем стаю,
Как повелось
меж русскими людьми …
Я иногда
стихи ему читаю
О Родине
и жертвенной любви.
Он окормляет стадо.
И послушно,
Скользя в траву
с хозяйского плеча,
3а ним ползёт по следу
кнут пастуший,
Пеньковый братец
Божия бича.
Случай
По земле своей широкой,
древней шёл я в ожидании чудес.
Впереди родимая деревня,
позади весенний чёрный лес.
Между нами — подо льдом река.
Знаю, что местами глубока.
Фермы там на солнышке сияют,
очень аккуратные сперва.
Люди там, на берегу ломают
летние загоны на дрова.
Мне бы чуть до моста довернуть,
но короткий выбираю путь.
Шаг по шагу двигаюсь вперёд …
Проломился подо мною лёд!
Проломился подо мною лёд —
на реке открылся ледоход.
Где мой край?! Завертит середина,
пропадаю, дурень, между льдов!
Жизнь моя — расколотая льдина
с тёмными тропинками следов.
Что теперь мне радости, печали,
душеньку, Господь, мою прими …
Мужики на берегу кричали
и вязали брючные ремни.
Вот уж ангел взял меня под крылья,
чтобы душу вынуть из реки.
Только вдруг, слабея, ощутил я
хваткое пожатие руки …
«М-мать твою, гайдар ты и бурбулис!
С ними весь их окаянный пул!
Мы с Иваном чуть не поперхнулись,
когда ты нечаянно нырнул.
Скот колхозный никнет понемногу,
председатель крутится в миру.
Так вот мы случайно, слава Богу,
оказались близко поутру … »
Надо мной хозяйки хлопотали.
Медленно светлела голова.
В русской печи ласково пылали
с берега случайные дрова.
И теплея, поначалу синий,
Думал я и подбирал слова …
Неужели вся моя Россия
Вот такой случайностью жива?
У памятника
В мирном небе самолёты выткут,
разбросают связки белых лент.
На земле высокий постамент
оседлала старая зенитка.
Дремлет… и совсем иного тона
в полусне её тревожит звук.
Звук, набрякший злобой многотонной,
звук, несущий сто смертей и мук!
Грохот взрыва, крик последней боли,
хриплые команды, топот ног …
А в стволе — снаряд! — как будто в горле
ненависть запаяна в комок.
Взвей его, спрессованное пламя,
в небо, опрокинутый провал,
чтобы там, под чёрными крестами,
он своё железо разорвал!
Выстрел! Выстрел!.. И короткой дрожью
снова сотрясается лафет.
… Кто-то тихо положил к подножью
в разнотравье собранный букет.
После Победы
Ветер тронет золотые кисти
Опалённых славою знамён.
Первый выстрел … И последний выстрел.
И салюта жаркий небосклон!
Между ними там, где пропасть ада,
(Господи! Спаси, перенеси…)
Боль и ярость, пот и кровь солдата,
Cлавного спасителя Руси.
И сегодня он, кто бился честно
И ценой безмерной землю спас,
Из могил, и чтимых, и безвестных,
Смотрит вопрошающе на нас.
Спрашивает:
— Что же вы, потомки,
Отступились от родной земли?
Снова проходимцы и подонки
Родину к обрыву подвели.
Киллеров умелых пригласили,
Отстреляли, будто рыбу-кит.
Золотая чешуя России
На заморских теремах блестит.
Сколько же терпенья на Руси?
Господи, спаси, перенеси …
Пересвет
Седой туман над полем тает,
Просвечивая даль и ширь ….
На поединок выкликает
От тёмной рати богатырь.
Он ездит, грозный и кудлатый,
Блестит копьём наперевес.
А ты свои снимаешь латы
Под светлой правдою небес.
и шлем с кольчугою петельной …
Из всех защит на смертный бой
С тобою только крест нательный.
Господь с тобой. Господь с тобой!
Вот съехались на лучный выстрел.
Копытят кони прах земли.
По гриве шёлково-волнистой
Погладил: ну, Сивко, пошли …
Не оступись, мой конь надёжный!
В разбеге не жалей копыт.
Вослед с тревогой и надеждой
Рать напряжённая глядит.
Да будет светел свет во мраке!
И будет вдовий плач впричёт.
Я весь в стремительной атаке:
Вот вражья грудь! Своя — не в счёт …
Тенишево*
Сон из детства пригрезился? Либо …
Тёти Вали у озера дом.
Коридорчик огромная липа
Проросла неохватным стволом.
Кто-то ставил на озере верши,
По-рыбацки удачу маня.
Стражи липы, свирепые шершни,
Почему-то щадили меня.
Мне тропинку стелил подорожник.
А подальше — торчком на мосту
Всё стоял бородатый художник
И выписывал ту красоту:
Луч, закатно ласкающий крышу,
Лес — вершинами в тёмной воде …
Я такое потом не увижу.
Нипочём. Никогда. И нигде.
Там, мальчишкой, в предутренней сини,
С поплавком поджидая зарю,
Тайно видел купанье богини …
То видение боготворю.
Там, пронизан волшебным волненьем
Ощущенья любви впереди,
Я впервые дышал вдохновеньем
И почувствовал душу в груди!
Там и ныне порой неутешной,
Одержимый сердечной тоской,
В светлых мыслях паломником грешным,
Омываюсь от скверны мирской.
Преступаю соблазны и страсти,
Суетное и прочую дичь.
Принимаю высокое счастье
Высоту глубиною постичь!
… Половодье плотину порвало,
Всё ушло в разметённую гать.
Домик свой продала тётя Валя,
Чтобы в городе век доживать.
Там, где небо сходило на воды, —
Дно болотное, чёрная склизь.
Невозвратность былого … Сквозь годы
Через свет, через мрак, через жизнь
я вернулся, испытан судьбою,
Память трепетно в сердце храня,
Чтобы встретиться с этой землёю …
Но она не узнала меня.
*Тенишево — лесной посёлок в Жуковском районе Брянщины
* * *
Час свиданий. Тихая минута …
Скоро уж закату отгореть.
Хрупкий щит домашнего уюта,
Потускнела в окнах стёкол медь.
- В скорлупу обычных слов закован,
Что-то много нынче я курю.
А всего-то — с женщиной знакомой
Встретился. Брожу и говорю.
Говорю и чувствую — иная!
Вечер этот, что ли, виноват?
Иль, само себя не понимая,
Время возвращается назад?
Или, как и прежде, буду стоек
В безразличной дерзости грешной …
Сердце мое, глупый аистёнок!
Боязно тебе над высотой.
Молитва
Самое чуткое,
Самое нежное,
Самое чистое,
Самое грешное,
Самое тесное
И безбережное …
Господи, дай мне
Всё самое-самое!
Всё — и о чём
Не ведаю сам я …
Только потом
у звёздных ветрил
Не укоряй,
Что много
Просил
Над бездной.
* * *
Последних слов земных
крылами трепеща,
ещё полна прощанием печальным,
предстанет бестелесная душа,
нагая перед Словом изначальным.
Господь простит мне
многие грехи,
сменив на милость гнев
пред ада грозной тенью …
О Боже! Это Ты
вложил в меня стихи.
Я только их сказал
по Твоему хотенью.
* * *
Ты приходишь, как всегда, внезапно,
не предупреждая, не моля.
Ты была сегодня, будешь завтра,
память потаённая моя.
в поздний час, когда вздыхает полночь,
в час, когда не видно ни рожна,
тихим взглядом спрашиваешь: «Помнишь?
Я тебе нужна еще?» — Нужна!
Ты нужна. И в этом вся загвоздка.
Если бы тобой не дорожил,
жил бы я легко, бездумно, броско,
я, ты знаешь, я тогда б … не жил.
Оттого и ты грустишь ночами
и не хочешь в прошлое уйти.
Ах, когда бы снова, как вначале,
выбирать и отвергать пути …
//Брянские писатели-2015. Антология. — Брянск: типография СРП ВОГ, 2015. — с.104–113